Кроваво-красные бисквиты

– Если можно, провести вскрытие могилы как можно быстрее…

– Ну, сегодня у нас это не получится. Вы меня уж извините, я себя еще не очень хорошо чувствую, а вот завтра…

– Хорошо, завтра! – тут же согласился Фома Фомич. – В котором часу нам прибыть в полицейское управление?

– В котором часу… – Исправник приложил палец к губам. – Давайте в десять часов утра!

– Почему так поздно?

– Подождем, пока не спадет роса, чтобы не вымокнуть! – пояснил исправник.

– Хорошо, завтра в десять часов утра в вашем кабинете! – кивнул Фома Фомич, который подозрительно быстро согласился, что про себя отметил Кочкин.

– А что касаемо агента Канашкина, то вы с ним можете поговорить…

– Когда?

– Да хоть сейчас!

Исправник громко крикнул: «Эй!» – и на зов в горнице появился нижний полицейский чин, выполняющий, очевидно, в доме исправника функции прислуги.

– Позови мне сюда Канашкина, да поторопись, а то знаю я тебя, будешь плестись…

Через несколько минут агент уже сидел в горнице исправника на принесенном с кухни табурете и рассказывал, натужно вспоминая, куда ходил и с кем встречался Скворчанский во время приезда в Сорокопут.

Скажем сразу, ничего заслуживающего внимания Канашкин не сообщил. У сыщиков даже сложилось мнение, что никто за Скворчанским не следил. Агенту, например, было известно, что городской голова посещал кладбище, а вот то, что после он бежал оттуда, этого Канашкин не знал. Все указывало на то, что об этом посещении ему кто-то рассказал, возможно, тот же сторож. Осталось загадкой, почему сторож не рассказал о бегстве Скворчанского.

После беседы сыщики распрощались с исправником и пошли в гостиницу. Было о чем поговорить и о чем подумать.

Едва они отошли от полицейского управления, Фома Фомич остановил Кочкина и сказал:

– Сегодня, Меркуша, нам спать не придется!

– Отчего так?

– Сомнения у меня возникли относительно того, что завтра в десять часов мы начнем эксгумацию…

– Вы думаете, исправник откажется от своих слов?

– Нет, я так не думаю, просто уважаемый Никита Станиславович постарается провести вскрытие могилы без нас…

– А как он это сделает?

– А ты подумай, как он это может сделать?

– Отправит на кладбище людей не в десять утра, а в шесть, и, когда мы появимся возле могилы Прудниковой, там уже все будет закончено…

– Верно! Там уже все будет закончено. А нас исправник будет ожидать в управлении с извинениями и протоколом, в котором черным по белому напишут, что в могиле действительно захоронена Глафира Прудникова, и это своими подписями удостоверят несколько понятых, в том числе и доктор. Все может быть просто фикцией! Никто не будет ничего копать. Попросят сторожа, чтобы он вскопал могильный холмик да земли по кругу набросал. Но это может произойти и не завтра в шесть часов утра, а ночью или сегодня. Поэтому, чтобы зря время не терять, мы сейчас же отправимся в гостиницу, а потом на кладбище. Но сделаем вид, как будто мы в гостинице, потому что наверняка за нами следят.

Все было сделано профессионально. Сыщики пришли в гостиницу, отыскали хозяйку, сказали ей, что собираются отдохнуть и поэтому просят не беспокоить их до утра завтрашнего дня. А вот завтра, в десять часов, они должны быть на кладбище…

– Это на каком же кладбище? – поинтересовалась Савельева.

– На Суриковском! – ответил Фома Фомич и добавил: – Так что, уважаемая хозяйка, у нас к вам просьба: если кто-то будет нас разыскивать, никого не пускайте, мы отдыхаем. Завтра очень тяжелый день.

– Поняла-поняла, отдыхайте!



Глава 23 Эксгумация

Сыщики заперлись у себя в комнате, затем, отворив окно, незаметно выбрались на крышу пристройки, с нее на землю и, отряхнувшись, направились в сторону Суриковского кладбища. Часы показывали без двадцати минут три. Самый солнцепек, поэтому прохожих на улицах было мало.

На кладбище стояла мертвая тишина, даже утомленные жарой кузнечики не пели свои стрекочущие песни. Дверь сторожки была закрыта, и, странное дело, у стены стояли лопаты и заступы, которых утром здесь не было.

– Вот! – указывая на инструменты, сказал фон Шпинне. – Они собираются рыть сегодня. Нам нужно где-то спрятаться и посмотреть, что произойдет дальше.

– А вдруг они уже рыли? – высказал опасения Кочкин.

– Не похоже. На лопатах должна была остаться земля, а ее нет, значит, никто еще ничего не рыл. Да они и не торопятся, думают, что до десяти часов утра завтрашнего дня времени еще очень много! – Фома Фомич тихо засмеялся. – Да, хитер сорокопутовский исправник, но и мы тоже не лаптем консоме хлебаем. Пойдем, отыщем местечко недалеко от могилы Прудниковой и понаблюдаем. Хотя… – Фон Шпинне, раздумывая, искривил губы. – Нет, мы все сделаем по-другому…

– Как? – спросил Кочкин.

– А вот послушай… – И начальник сыскной поведал своему помощнику уже готовый план дальнейших действий.

– Это то, что нам нужно! – воскликнул Меркурий.

– Тише! – цыкнул на него фон Шпинне. – Не ровен час, нас кто-нибудь услышит, тогда нашему плану не суждено свершиться, а мне бы этого не хотелось…