Кровавое сияние небес

— Возможно. Придется нам еще раз посетить Ланских. Только на этот раз без Александра Викторовича.

— Ну так пошли, — посмотрев на настенные часы, предложила Танька и захлопнула тетрадь. Я сунула ее в свою дамскую сумку с мыслями позже разобраться, что с ней делать, и первая вышла из номера.

Я не знала, как буду строить разговор с Ланской, с чего начну и как выведу на таинственный альбом. Но я знала, что не успокоюсь, пока не выясню все это, потому что описанная Антоном сцена походила на мотив для убийства. И для меня было намного приятнее знать, что Сашу укокошили из-за какого-то непонятного альбома, чем если все-таки из-за Комиссарова. Он все еще был для меня дорог, и я ничего не могла с этим поделать. Не знаю, важно ли ему самому знать, стал или не стал он косвенной причиной гибели сестер, но для меня это крайне важно.

В вестибюле мы увидели за стойкой Эдуарда Петровича.

— Здравствуйте, девоньки! — обрадовался он, так как утром у нас забирала ключи девушка. — Посмотрите-ка сюда. Это ваше издание? — С широчайшей улыбкой он положил на стойку какую-то газету. Развернув, мы прочитали наименование — «Областной вестник». Закивали. — Отлично! Я повешу прямо здесь. — Он, невзирая на тучную комплекцию, прямо-таки выпорхнул из-за стойки, словно птичка, и подлетел к «выдающейся» стене. — Вот тут, под портретом Антона Сергеевича. Чтобы всегда помнить, что у меня останавливались журналисты из такой уважаемой газеты. — Насчет уважаемой мы могли бы поспорить, но по разумным причинам не стали. — Ну как ваше расследование? Видели огни?

— Да, — ответила Танька.

— И что скажете?

— Пусть уфологи занимаются, — перемигнувшись со мной, изрекла Грачева. — У них и знания, и опыт, и харизма.

— А мы по старинке, — подхватила я, — с человеческими трупами разбираться пойдем. До марсианских не доросли еще.

— А что, и у них кого-то убили? — Мужчина моргнул глазами, но тут же понял, что это шутка, и заулыбался. Погрозил пальцем. — Эх, вы! Вздумали над старым, больным человеком пошутить. Кстати, о больных. Мне бы надо мать навестить. Вот думаю, ехать сегодня в ночь или не ехать. Правда, у меня сейчас наплыв, каждый день новые люди, боюсь оставлять постояльцев на своих помощников, мало ли, заселят в неубранные номера. Да и потом, обещали, что погода испортится. По всему центральному федеральному округу. А до той деревни, где мамка живет, три километра топать со станции. Если будет дождь, да еще и грязь… Брр.

Тут мы с Татьяной разошлись во мнениях. Я считала, что мать важнее всего, можно ради нее и рискнуть прогуляться под ливнем, а Танька спросила, давно ли она болеет, и, если давно, то не стоит торопиться. Ждала ведь все это время, подождет еще. Сына и хорошей погоды. Как я и говорила — разные мы с ней.

Мы успели на автобус и вскоре подходили к высоким кованым воротам. По пути мы все думали, под каким предлогом попадем внутрь, но удача уже в который раз нам улыбнулась: и калитка, и двери дома были широко открыты. Конечно, это не отменяло необходимости объяснений перед хозяйкой, но в любом случае выставить того, кто уже вошел в жилище, с психологической точки зрения гораздо труднее, чем изначально не впустить.

В холле нас встретила лохматая собачка, начавшая громко лаять.

— Иду-иду, — донеслось откуда-то из глубины дома.

Пока Ева шла, я разглядывала помещение. Почти ничего не изменилось с нашего прошлого посещения: все так же сияет чистотой широкая мраморная лестница на противоположном конце холла, смотрящая подножием на вход, все так же демократично приоткрыта дверь в гардеробную, находящуюся прямо возле нас, дескать, заходите и вешайте сами, не ждите особого приглашения от хозяев, только теперь на деревянном комоде рядышком друг с другом стоят большие портреты в рамках, перетянутые черными лентами, а выше на стене висит надпись: «Любим, помним, скорбим».

— Вы на поминки? — удивилась хозяйка дома, увидев нас посреди холла. — Как вы узнали?

— Э-э…

— Нам друзья сестер сообщили, — нашлась Танька.

— Еще раз приносим свои соболезнования, — добавила я.

— Спасибо, — сухо ответствовала женщина. — Чапа, уймись! — Потому что Чапа все еще тявкала. Или тявкал. Не пойму, к какому полу относится эта кличка. Ланская взяла собачку на руки, та тут же заглохла. — Что ж, коли пришли, проходите. Тина как раз накрывает на стол.

Мы направились в гостиную.

— А когда были похороны? — спросила я. — Александр Викторович сказал, что вам не выдали тела. Простите.

Сказав это, я закусила губу. Вряд ли Ланской растрепал жене, как поймал нас с Вовкой в подвале их дома. Вдруг она решит уточнить, когда это он успел нам это поведать?

Однако обошлось.

— Да, тела нам так и не выдали. Следователь утверждает, что еще ждет результатов некоторых экспертиз. Говорит, в подобных случаях бывает что и по месяцу не хоронят. Правда, Саша нажимает на них, надеюсь, что все пройдет быстрее. Это все-таки не уличные девки, это дочки главы города! Неужели нельзя провести экспертизы без очереди?!

— Конечно, — тактично закивали мы.