Кровавое сияние небес

— Простите, это я во всем виновата. Увидела казан, хотела проверить, чугунный он или нет, подумываю себе такой же купить, ну, знаете плов варить и все такое… — И тут же начала судорожно вспоминать, действительно ли плов варят в казанах, или это миф, но Ланского, оказывается, совершенно не интересовала хозяйственно-бытовая сторона вопроса:

— Какой еще плов? Я спрашиваю, что тут за грохот был?

— Так я взяла его в руки, чтобы проверить, из чего он, ну, сделан, а у меня руки как… как… — Я беспомощно заводила глазами по стене.

— Крюки, — подсказал Вовка.

— Ага! — обрадовалась я. — Он и покатился. Мне даже показалось, что дверка у серванта шатается, вот мы и схватились за нее, да нет, вроде держится…

Володя понял мой намек, и в следующий же миг мы синхронно убрали руки с серванта, отойдя в сторону. Пчелкин подскочил к тому месту, где стоял мэр, поднял чугунную посуду и вернул ее на полку.

— Не надо, — попытался остановить его Александр Викторович, затем с легкой толикой недовольства сделал замечание: — Не хочу показаться негостеприимным, но крайне не люблю, когда в моем доме что-то без спроса трогают. — Здесь он вспомнил о спрятанной двери и добавил: — Тем более этот сервант, он… хрупкий. И впрямь что-то отвалиться может.

— Да-да, мы заметили, — в ответном притворстве закивали мы, прекрасно понимая, как глупо это все звучит: в доме у мэра города, настолько богато обставленном и архитектурно непревзойденном, ничего не может быть хрупкого, кроме натурального хрусталя.

— Ну ладно, — махнул рукой Александр Викторович, милосердно забыв о проделке гостей: — Давайте вернемся к столу.

— Наконец-то, — возликовал Пчелкин. — Идемте есть.

Итак, что мы имеем. Две сестры, и до того страшно ненавидящие одна вторую, обзаводятся мотивом для убийства друг друга. Одна считает, что ее сестра уничтожила альбом с эскизами, вместо того чтобы отправить его на конкурс, другая думает, что первая изготовила фальшивые фотографии ее близости с профессором. У одной рушится карьера модельера, у другой — писательницы. Знала ли Даша, что Александра изрезала ее платье? Если они ссорились из-за ключа, стало быть, да. Она поняла, что сестра не уймется и будет уничтожать все, за что будут браться руки Дарьи. А значит, нужно уничтожить ее саму. А Саша, в свой черед, жутко боялась того, что эти фотографии действительно будут сделаны и попадут на стол ректору. Ее отчислят и больше не примут в институт. Да, она может перейти в другой по выданной академсправке, но где гарантия, что сестра оставит ее в покое? Она же может повторить трюк. Она будет рушить все попытки Александры добиться чего-то на писательском поприще. Плюсом ко всем этим мотивам добавляется Комиссаров, которого они любили обе. В таком состоянии человеку начинает несправедливо казаться: уничтожу соперницу — получу мужчину. Хотя в большинстве случаев это так не работает. Потому что будь ты ему нужна — изначально был бы с тобой.

Мои мысли прервал стук в дверь. Я уже пару часов находилась в своем номере, вечер близился к ночи, с Грачевой я уже переговорила, рассказав ей все, что удалось узнать от Вовы Пчелкина, кто же ко мне ломится?

В коридоре обнаружился Антон.

— Вы пропали обе, — с крупицей обиды, смешанной с щепоткой удивления, заявил знаменитый актер и, не дожидаясь приглашения, вторгся в номер.

— Чего ты хочешь? — строго спросила я, думая, как бы половчее его выставить.

— А? — Щепотка удивления переросла в килограмм. Такого отношения к себе он никак не ожидал. — Ты что, обиделась на меня за то, что я вас отчитал? Ну согласись, это нонсенс, чтобы девушки из хороших семей прямо так дрались на улице…

— Да ну? — прыснула я. Нонсенс? Я думаю, этот термин не подходит к ситуации, которая повторяется в его жизни поразительно часто.

— Не понял? — Антон не дождался ответа (я хотела озвучить промелькнувшие в голове мысли, но не решилась) и тяжко вздохнул. Далее, говоря, он медленно ходил по комнате. — Ты все-таки обиделась на меня? Можешь не отрицать, я это очень здорово чувствую. Мне кажется, я вообще тебя всю очень здорово чувствую…

— Только ли меня? — усмехнулась я.

— Что? — Он резко встал. — Ну прекрати, — мягко попросил. — Что с тобой происходит? Это из-за Татьяны? Я вижу, что ты ревнуешь, но это зря, поверь. Мы с ней разные, мне даже говорить-то с ней не о чем.

Прекратить? Хм, действительно. Пора уже прекращать этот балаган.

Я молча полезла в дамскую сумку, извлекла дневник и швырнула ему в лицо. Да, прямо так! Как в фильмах! Интересно, «чувствовал» ли он, что я на такое способна?