Кровавое сияние небес

— А зачем тогда пришел?

Владимир тяжко вздохнул, опустил глаза и в ту минуту, когда я думала, что уже не дождусь ответа, изрек:

— Тебе не понять…

Куда уж мне! Он полагает, что я никогда не влюблялась?

Мы сошли по ступенькам на первый этаж, держа курс на тяжелые дубовые чуть приоткрытые двери, но здесь я споткнулась о какой-то сервант, вовремя не рассчитав того, что теперь иду по коридору рядом с крупным мужчиной и места мне в проходе ввиду этого остается мало.

— Что за фигня?! — разозлилась я, пнув другой, здоровой, ногой дерево, обидевшее ни в чем не повинного ребенка. — Зачем он тут стоит посреди коридора? Не проще ли поставить в холле? Там места побольше. Или вообще убрать, здесь посуды практически нет, пустые полки.

— Да нет же, его сюда поставили, чтобы вторую дверь в подвал закрыть. Раньше был вход еще из дома.

А ведь правда! Я уже слышала об этом от разных людей.

— Вов, как думаешь, дверь, закрытая сервантом, тоже заперта на ключ?

— Да зачем? — пожал он плечами. — Просто перекрыли доступ, и все.

— Вова! — осенило меня. — Это наш единственный шанс. Нужно сдвинуть мебель и попасть вниз.

— Ты что, с ума сошла?! — завизжал он почти по-бабьи, да так громко, что за дверьми гостиной тут же возникла тишина.

— Тсс! — шикнула я и отвела его подальше. — Ты же хочешь выяснить всю правду о смерти сестер, так? Вов, они тебя другом считали.

— Так, вот не надо мне эту психологическую лапшу на уши вешать! Играть на чувстве вины, ответственности и так далее! Говори сразу, чего ты хочешь!

— Мне нужно, чтобы ты сдвинул сервант, я одна не смогу.

Он выдохнул столько воздуха, словно копил его месяц в легких, и задрал голову к потолку. Наверно, чтобы меня не видеть.

— Хорошо, я сдвину, но с тобой не пойду. Дальше ты сама по себе, понятно? И если что, я тебе не помогал. Ты уедешь из этого города, а мне тут жить по соседству с семьей мэра, сечешь?

— Секу, конечно, куда ж без этого! — обрадовалась я, но по возможности тихо. — Тогда мне нужно, чтобы ты помогал Таньке отвлекать гостей. Она одна не сможет всех держать под контролем, и вообще, я ей велела только за Евой следить.

— В смысле отвлекать? Чего ты опять от меня хочешь? И почему ты все время что-то от меня хочешь?!

— Спокойно. Представь, что кто-то из гостей пойдет в уборную или покурить. Выйдет из зала, а тут дверь открытая и шкаф сдвинут.

— Все равно кто-нибудь увидит! Кто-то чай запросит, и горничная понесется на кухню. Если она вообще там сидит, а то, может, слоняется по дому.

Я пригорюнилась. И правда, о чем я только думала? Я же умный человек. И, предваряя едкие замечания внутреннего голоса на этот счет, добавлю, что не считаю себя умной прямо-таки во всем, тем более в быту, но вот пятерки в аттестате и зачетке — факт, говорящий сам за себя!

«И куда только преподы смотрят?» — все ж таки не удержался он.

Я хотела ему ответить что-то грозное и наверняка бы напугала Володю, но тут из гостиной донеслись аплодисменты и крики «Просим!».

У Вовки взметнулись вверх брови, он сделал три осторожных шага к дверям и быстро заглянул, тут же отбежав назад.

— Надо же, и эта явилась. Котофеевна. Теперь играть будет.

— Кто?!

— Ну, мы ее так меж собой зовем. Какая-то дальняя родственница Ланских, учится в консерватории, хотя уже в приличном возрасте для студентки… Ее на всех вечерах и ужинах просят играть на рояле. Сашка с Дашкой все время посмеивались над ней. Это явно надолго… Теперь мне вообще возвращаться не хочется, хотя я не наелся.

Видимо, именно ее исполнением «наслаждался» Антон два месяца назад.

— Если надолго, то это шанс. Народ посчитает невежливым выходить из комнаты.

Вова отрывисто кивнул и с готовностью на лице двинулся к серванту. Я ему помогала чем могла, но основной вклад в сдвигание мебели внес, конечно, он. Впрочем, мы справились довольно быстро и вскоре уже смотрели на обнажившуюся дверь, слегка запыленную, по цвету сливающуюся со стеной. С замиранием сердца я схватилась за ручку. Дверь открылась, едва скрипнув.

— Ну все, я пошла.

— Стой. — Пчелкин взлохматил волосы, нервно оглянулся на двери зала, за которыми трудилась «консерваторская дива», и буркнул: — Была не была… Я с тобой.

Мы спустились по лестнице, открыли еще одну дверь и оказались в беспросветной темноте.

— Ты помнишь, где выключатель? — спросила я. Может, я бы и сама вспомнила или наугад нащупала, но мне жуть как не хотелось его касаться. Я понимала, что мои страхи беспочвенны, его уже заменили, он неопасен, однако все равно возникали мысли о том, как погибла Даша, и от этого бросало в дрожь.

Володя обошел меня, пошуршал рукавом о стену, и вскоре вспыхнул слабый свет.

В подвале за это время ничего не изменилось. Все то же многочисленное барахло. А вот и диван, на котором мы с Вовкой сидели, краснея перед Александром Викторовичем. Вон слева лестница, по которой мы спустились в прошлый раз (я тогда чуть не упала, благо Пчелкин успел меня подхватить). Мы вышли из одной из тех самых трех дверей, которыми я любовалась, сидя на диване напротив, из центральной. Остались две двери по бокам. Вот к одной из них и должен подойти этот ключ.