Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

– Нет, – мотнул я головой. – Если мы доберемся до нее, первой пострадавшей станет Мёрфи.

– Ну да, да, – сказал Томас. – Я очень хорошо представляю себе, что сказала бы Мёрфи на этот счет.

– Я не собираюсь доводить до этого, – буркнул я. – И потом, что бы там ни говорилось в этом «Слове Кеммлера», за книгой охотятся чертовски серьезные, по-настоящему опасные люди. Возможно, это не худшая мысль: сделать так, чтобы она, книга, им не досталась.

– Верно, – кивнул Томас. – Получается, ты сбережешь ее от нехороших людей, чтобы вручить потом еще более худшему вампиру?

– Насколько это в моих силах, нет, – заявил я.

– Значит, Мёрфи так и так пострадает? – спросил он.

– Насколько это в моих силах, нет, – повторил я и недобро сощурился.

– Как же ты ее защитишь?

– Есть кое-какие идеи. Только для начала надо отыскать «Слово Кеммлера», иначе все трепыхания впустую.

– И как ты собираешься это проделать?

– Составим карту, – объяснил я. – Сомневаюсь, чтобы эти ребята разгуливали здесь со всей своей черной магией просто так. Мне нужно выяснить, где они побывали, и вычислить, что они все-таки делают.

– А Баттерс? – поинтересовался Томас.

– Пока подержим под охраной моих оберегов. Я не знаю, что Гривейн от него хотел, и пока не узнаю – пусть он не высовывается.

– Сомневаюсь, что Гривейн большой поклонник польки, – хмыкнул Томас.

– Ясное дело. Это наверняка связано с одним из лежащих в морге тел.

– Так почему бы просто не поехать туда? – предложил Томас.

– Нельзя. Там убит один из охранников. Весь дом залит кровью, возможно, и труп его там лежит, к тому же одному Богу известно, что натворил там Гривейн после того, как мы удрали. Копы наверняка опечатали дом, и наверняка они горят желанием побеседовать со всеми, кто мог там находиться. Я не могу себе позволить застрять в камере для допросов. И Баттерс тоже.

– Так попроси Мёрфи разузнать.

Я стиснул зубы:

– Не могу. Мёрфи в отпуске.

– Ого, – произнес он.

– Я поливаю ее цветочки.

– Ну да.

– Пока она на Гавайях.

– Угу, – кивнул он.

– С Кинкейдом.

Томас споткнулся.

Я не замедлил бега.

Он нагнал меня ярдов через сто.

– Ну и сучка.

Я хмыкнул.

– По-моему, она хотела, чтобы я уговорил ее не уезжать, – сказал я. – По-моему, она за этим ко мне и приходила.

– Так почему же ты не уговорил?

– Не сообразил, пока не стало уже поздно. И потом, она же не моя подружка. И вообще не моя. Не мое дело говорить ей, с кем встречаться, а с кем нет. – Я покачал головой. – Кроме того… я имею в виду, если бы у нас с Мёрфи и было что-нибудь, это случилось бы прежде. И мне это дорого обошлось бы, знаешь ли. Большая часть моих доходов – это оплата за работу на ОСР.

– Надо же, какой ответственный подход, Гарри, – заметил Томас.

– Умнее не усложнять положение.

Секунду-другую Томас хмуро смотрел на меня.

– Ты это серьезно? – спросил он наконец.

– Угу. – Я пожал плечами. – Пожалуй, да.

– Знаешь, братец, – сказал он, – порой я глазам своим не верю, как глупо ты поступаешь.

– Глупо? Ты только что назвал это рассудительностью.

– Это относилось к твоим объяснениям, – ответил Томас. – А не к любви.

– Но между нами нет любви!

– И не будет, – кивнул Томас, – если ты ко всему станешь относиться исключительно с позиций логики.

– Ну, ты-то у нас спец по этой части.

Томас затопал кроссовками по песку с большим ожесточением.

– Я знаю, каково это – терять любовь. Не будь идиотом, Гарри. Не потеряй ее, как это сделал я.

– Не могу я терять того, чего у меня нет.

– У тебя есть шанс, балда! – почти прокричал он, и мне вдруг показалось, что Томас вот-вот набросится на меня с кулаками. – А это больше, чем осталось у меня.

Я не стал развивать тему. Мы добежали до конца пляжа и свернули к джипу, остывая на ходу.

– Томас, дружище, – произнес я наконец, – какая муха тебя сегодня укусила?

– Проголодался. – В его голосе прозвучали низкие нотки.

– Можем заскочить в «Макдоналдс» или еще куда по дороге домой.

Он злобно оскалился:

– Не так проголодался.

– А-а-а…

Некоторое время мы шли молча.

– Но ты же кормился только вчера, – заметил я.

Он с горечью усмехнулся:

– Кормился? Нет. Та женщина… это ничего не значило.

– Но она выглядела так, словно пробежала марафон. Ты же взял от нее чего-то.

– Взял, – буркнул он еще более хмуро. – Но толку от этого чуть. Я ничего от нее толком не взял. И ни от кого не брал. Со времен Жюстины не кормился.

– Но пища остается пищей, разве нет? – спросил я.

– Нет, – мотнул головой он. – Не остается.

– Но почему?

– Все совсем по-другому.

– Тогда как?

– Нет смысла объяснять.

– Почему? – повторил я.

– Тебе не понять, – буркнул он.

– Если не скажешь – конечно, не понять, балбес, – возразил я. – Томас, я все-таки твой брат. Я хочу понять тебя. – Я остановился и положил руку ему на плечо, с силой развернув лицом к себе. – Послушай, я понимаю, что все идет не так, как нам хотелось бы. Но, черт подери, если ты будешь просто беситься всякий раз, как что-то тебя огорчает, если ты так и не дашь мне шанса понять тебя, мы вообще далеко не уедем.