Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

Марконе покосился на меня, и в уголки глаз его сбежались морщинки. Это можно было бы назвать почти улыбкой. Гард повернула голову и одарила меня холодным взглядом, в котором можно было увидеть все, только не улыбку.

– Давайте перейдем к той части разговора, когда вы скажете мне, чего вам нужно, – предложил я. – На светскую болтовню у меня нет времени.

– А, – кивнул Марконе. – Подозреваю, вы каким-то образом оказались вовлечены в происходящие события.

– Какие именно события вы имеете в виду? – поинтересовался я.

– Ситуацию, возникшую в результате смерти Тони Мендосы.

Я хмуро уставился на него:

– И что вы хотите?

– Возможно, я недостаточно ясно выразился. Я хочу помочь вам.

– Угу, – выдохнул я. – Конечно.

– Я говорю совершенно серьезно, Дрезден, – заверил он меня. – Я никому не позволяю причинять вред тем, кто на меня работает. Кто бы ни убил Мендосу, он должен понести за это наказание, и безотлагательно, – вне зависимости от того, некроманты они или нет.

Я недоуменно моргнул:

– Откуда вам известно, что это некроманты?

– Мисс Гард, – невозмутимо пояснил он. – Она и ее коллеги обладают воистину выдающимися способностями.

Я пожал плечами:

– Рад за вас. Но я не заинтересован в том, чтобы помогать вам в сохранении вашей империи.

– Разумеется. Но вы заинтересованы в том, чтобы остановить этих мужчин и женщин прежде, чем они достигнут своих целей.

Я снова пожал плечами:

– Я этого не говорил.

– Но я это знаю, – произнес он, и голос его сделался холоднее. Он посмотрел на меня в упор. – Потому что я знаю вас. Я знаю, что вы противостоите им. Как и вы знаете: я не позволю им безнаказанно убивать моих людей.

Я сердито посмотрел на него. Встретиться с ним взглядом я не боялся. Такое случается между двумя людьми только однажды, а мы с Марконе уже заглядывали друг другу в душу. Сказав, что знает меня, он имел в виду именно это. И я видел его душу, которая оказалась ледяной пустыней – но упорядоченной и не без своих принципов. Если Марконе давал слово, он его держал. И если кто-то нападал на его людей, он обрушивался на нападавшего без колебаний, страха или сожаления.

Это не делало его благороднее. Марконе имел душу тигра – хищника, защищающего свою территорию. Это делало его только решительнее и опаснее.

– Я не наемный убийца, – сказал я. – И на вас не работаю.

– Об этом я и не прошу, – возразил он. – Просто хочу дать вам информацию, которая могла бы помочь вам в ваших усилиях.

– Вы невнимательно меня слушаете. Я не собираюсь никого убивать ради вас.

Он внезапно сверкнул зубами, ослепительно-белыми на фоне загара:

– Но вы противостоите им.

– Да.

Он откинулся на спинку сиденья.

– Я видел, что вы делаете с людьми, оказывающимися у вас на пути. Я бы ставил на вас.

Эта мысль, высказанная в такой вот форме, неприятно царапнула мне душу. Я не убийца. Точнее, порой мне, конечно, приходится драться. Иногда при этом погибают люди или нелюди. Но это не значит, что я некто вроде, скажем, Джека-потрошителя. Время от времени мои отношения с различными обитателями потустороннего мира приобретают чертовски опасный характер, но и тогда я убивал всего-то…

Я задумался и прикинул в уме.

Я убил их больше, чем оставил в живых.

Гораздо больше.

В животе моем возникла неприятная пустота.

Марконе смотрел на меня, полуприкрыв веки, и ждал.

– Что вы хотели мне сказать? – спросил я его.

– Не хочу зря тратить ваше время, – отозвался он. – Задавайте вопросы. Я отвечу на все, что смогу.

– Многое ли вам известно о сделке, в результате которой убили Мендосу?

Он побарабанил пальцами правой руки по колену.

– Мендоса собирался уходить на пенсию, – сказал Марконе. – Это была его последняя операция. Я многим ему обязан за преданность, поэтому по его просьбе позволил ему действовать в определенной степени самостоятельно.

– Он продавал что-то без вашего ведома?

Марконе кивнул:

– Содержимое старого сейфа. Мендоса наткнулся на ключ от него на распродаже.

В переводе с воровского жаргона это означало покупку у контрабандиста или взломщика.

– Продолжайте.

– Ключ открывал старую банковскую ячейку, закрытую с тысяча девятьсот сорок пятого года. В ней лежали произведения искусства, ювелирные изделия и прочие культурные артефакты.

Я вопросительно изогнул бровь:

– Награбленное во Вторую мировую?

– Так предположил Мендоса, – кивнул Марконе. – Он предложил мне несколько объектов из этого сейфа, а я в ответ позволил ему распоряжаться остальным по своему усмотрению.

– Что вы получили из этого? – спросил я.

– Двух Моне и Ван Гога.

– Черт возьми. – Я тряхнул головой. – А что случилось потом?

– Мендоса понемногу распродавал содержимое сейфа. Это продолжалось несколько недель, а потом он сообщил мне, что один из людей, к которым он обращался касательно одной древней книги, похоже, обладает способностями, выходящими далеко за рамки обычных.

– Он называл вам его имя? – спросил я.

– Мужчина по имени Гривейн, – ответил Марконе. – Мендоса спросил моего совета на этот счет.

– И вы рассказали ему, что у чародеев существуют сложные отношения с техникой.

– Помимо прочего, – кивнул он.

– Но сделка сорвалась.