Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

Я тоже понизил голос:

– Вы полагаете, что, рассказав мне, вы рискуете этим?

– Возможно, – согласился он. Затем распахнул куртку и расстегнул пару пуговиц на рубахе. Он приоткрыл ее совсем немного, но достаточно, чтобы я разглядел под ней кевларовый бронежилет. – Видали? Нам в «скорой» приходится ходить вот так, потому что время от времени в нас стреляют. Гангстерские разборки, вот какая штука. Мы приезжаем, чтобы их спасать, а в нас стреляют.

– Нелегко, должно быть, – осторожно заметил я.

Он покачал головой:

– Я-то справлюсь. Но многие не выдерживают. И когда вдруг начинает казаться, что у тебя крыша поехала от напряжения, тебя просто выставляют. Стоит пройти слуху, что я рассказываю всякие байки о сказочных штуках, которые видел, и суток не пройдет, как мне припаяют психическое расстройство.

Он повернулся, чтобы уходить.

– Подождите, – сказал я и тронул его за руку. Я не хватал его за рукав. Не стоит хватать за рукав бывших морских пехотинцев, если хочешь, чтобы пальцы у тебя остались на месте. – Послушайте, мистер Ламар. Я только хотел услышать об этом от вас. Я не собираюсь никому это передавать. Я не репортер и не…

Он задержался у занавески.

– Вы чародей, – сказал он. – Я видел вас однажды по телику у Ларри Фаулера. Вас считают психом.

– Угу, – кивнул я. – Поэтому даже если я расскажу кому-нибудь о вас, мне не поверят. Но я не расскажу.

– Это ведь вас арестовали у нас в родильном отделении несколько лет назад, – сказал он. – Вы вломились сюда, когда у нас свет вырубался. Вас обнаружили в погромленной палате среди всех этих младенцев.

Я сделал глубокий вдох:

– Угу.

Ламар помолчал немного.

– Знаете, за год до того у нас была самая высокая смертность новорожденных по стране. В среднем один случай за десять дней. Никто не мог этого объяснить.

– Этого я не знал, – признался я.

– С тех пор, как вас арестовали здесь, не потеряли еще ни одного, – сказал он и повернулся ко мне. – Вы что-то такое сделали.

– Угу. Истории с привидениями любите?

Он с шумом выдохнул через нос:

– Терпеть не могу всякого такого вздора, чувак. Зачем вам нужно, чтобы я рассказал о том, что видел?

– Затем, что это может помочь мне уберечь от беды других людей.

Он угрюмо кивнул.

– Ладно, – буркнул он, помолчав. – Но я рассказываю это в первый и последний раз, ясно? И не собираюсь повторять это снова. Ни вам, ни кому-то другому. Единственное, почему я делаю это сейчас, потому что вы помогли тем младенцам.

Я кивнул.

Он присел на край каталки:

– Мы получили вызов около полуночи. Поехали в Уэккер. Копы приехали туда раньше нас. Обнаружили этого парня на улице, дырявого как решето. Два попадания в грудь и два в брюшную полость. Он истекал кровью.

Я кивнул, не перебивая его.

– Мы попытались стабилизировать состояние. Но толку от этого было немного. Мы с Симмонсом оба это понимали. Но мы пытались, честно. Такая у нас работа, понимаете? Он находился в сознании. Стонал, кричал. Умолял нас не дать ему помереть. Говорил, что у него дочь маленькая.

– Что случилось дальше?

– Он умер, – устало произнес Ламар. – Этого дела я навидался. И здесь, в городе. И на войне, когда я служил. Там научишься узнавать смерть, когда она стучится.

Он нервно потер руки – неожиданно изящные для такого размера.

– Мы пытались – прямой массаж, адреналин, – но сердце остановилось. Тут все и случилось.

– Продолжайте.

– Подошла женщина. Не знаю, откуда она взялась. Мы просто подняли голову, а она стоит перед нами и сверху вниз на нас смотрит.

Я подался вперед:

– Как она выглядела?

– Не знаю, – признался Ламар. – На ней был… вроде как костюм такой, да? Похож на тот, который на карнавал надевают. Длинный черный плащ вроде мантии, а на голове капюшон. Лица и не разглядеть, только подбородок и шею. Но она была белая, точно.

– Что вы сделали?

– Я решил, что она чокнутая. Их в это время года хватает. А может, на маскарад собралась. Черт, Хеллоуин ведь на носу. А она посмотрела на меня и сказала, чтобы мы отошли и не мешали, пока она ему помогает.

Много ли женщин в черных плащах с капюшонами разгуливало по городу минувшей ночью? Кумори. Должно быть, это случилось за сорок пять минут или час до того, как я увидел ее перед лавкой Бока.

Ламар вгляделся в мое лицо.

– Вы ее знаете, – сказал он.

– Не лично. Но знаю. И что она делала?

Лицо его сделалось еще более отрешенным.

– Она опустилась рядом с ним на колени. Я имею в виду, рядом с носилками. А потом нагнулась – так, что этот ее плащ и капюшон закрыли их обоих. Я не видел, что она там с ним делает. – Он облизнул пересохшие губы. – И сделалось холодно. Так холодно, что все кругом обледенело – и тротуар, и носилки, и машина наша. Богом клянусь, так оно и было.

– Я вам верю, – кивнул я.