Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

Он поставил на столик ящик с медикаментами, керосиновую лампу и ловкими, уверенными движениями принялся разбинтовывать ногу. Сняв последний, насквозь пропитанный кровью слой, он всмотрелся в рану, придвинул лампу ближе и поморщился:

– Ну и месиво. Вы порвали два центральных стежка. – Он с извиняющимся видом покосился на меня. – Мне придется заменить их, а то и все остальные постепенно поедут.

Я поперхнулся. Мне очень не хотелось, чтобы меня штопали без анестезии. Или я недополучил своей дозы боли на прошедший день?

– Валяйте, – сказал я.

Он кивнул и начал смывать кровь с кожи вокруг раны. Потом протер пальцы стерилизующими салфетками и натянул пару резиновых перчаток.

– Здесь есть обезболивающий состав. Я использую его, но он не намного сильнее той штуки, которой вы мажете десны при зубной боли.

– Вы просто давайте побыстрее, – буркнул я.

Он снова кивнул, взял кривую иглу, хирургическую нить, еще раз поправил свет и принялся за работу. Он орудовал довольно быстро. Я изо всех сил старался не шевелиться. Когда он закончил, горло у меня саднило. Нет, я не орал в голос, но только потому, что душил вопли прежде, чем они вырывались у меня изо рта.

Потом я лежал на диване вялой тушкой, пока Баттерс бинтовал ногу чистыми бинтами.

– Вы ведь уже начали принимать антибиотики? – спросил он.

– Нет пока, – признался я.

Он неодобрительно покачал головой:

– Примите прямо сейчас. Мне даже думать не хочется, чего вы могли насобирать в рану там, у вас дома. – Он поперхнулся и немного побледнел. – Я имею в виду… боже мой.

– Это, наверное, худшее в ходячих мертвецах, – заметил я. – Трупные пятна.

Он улыбнулся мне – по крайней мере, честно попытался улыбнуться.

– Гарри, – произнес он, – мне очень жаль.

– Чего жаль?

– Я… – Он тряхнул головой. – От меня там не было толку. Хуже, чем не было толку. Вы могли пострадать из-за меня.

В дверях кухни появился Томас, бледный и безмолвный. Он выгнул бровь с выражением: «Я же тебе говорил».

Я испепелил его взглядом. Он чуть заметно улыбнулся и скрылся обратно на кухню. Баттерс ничего не заметил.

– Не переживайте, – сказал я. – Вам ведь никогда раньше не приходилось переживать такого?

– В смысле зомби, призраков и некромантов? – спросил он.

– В смысле чего угодно, угрожающего жизни. Вообще опасного.

– А… – Он помолчал немного. – Нет. Я пытался пойти в армию, но даже шагистики не осилил. Работал в госпитале. Такая же история вышла, когда я пытался стать полисменом. Желание было, но дух подкачал.

– Некоторые просто не созданы для подобного рода вещей, – заверил я его. – В этом нет ничего постыдного.

– Действительно, – сказал он, явно оставшись при своем мнении.

– Вы умеете делать многое, чего я не могу, – сказал я и кивнул на свою ногу.

– Но это… черт возьми, это же так просто, – возразил Баттерс. – Я хочу сказать, только термины длинноваты. Но и только, а все остальное не так уж и сложно.

– Да вы сами послушайте, что вы говорите, – возмутился я. – Сидите здесь и на голубом глазу пытаетесь меня уверить, что медицина – вещь простая, если не считать терминологии. Вы хоть представляете себе, какой она видится неучу вроде меня? Каково вообще общаться с образованным человеком вроде вас?

Он отмахнулся:

– Я ведь не гений какой-нибудь. – Он нахмурился. – Ну ладно, в техническом смысле IQ у меня как у гения, но это все ерунда. У многих не хуже. Суть в том, что я практически всю свою зрелую жизнь занимался только этим. Поэтому и умею делать это неплохо.

– Суть также в том, – сказал я, – что я практически всю свою зрелую жизнь разбирался с зомби, призраками и прочей нечистью, которая пыталась меня убить. Потому я умею делать это примерно так же неплохо. Просто у нас специальности разные. Вот и все. Так что не посыпайте голову пеплом оттого, что не можете делать мою работу так же хорошо, как я.

Он начал собирать со стола окровавленные бинты и обрезки нити, потом стянул с рук перчатки.

– Спасибо, Гарри. Но это еще не все. Я просто… просто думать даже не мог. Когда эти твари схватили меня. Когда он бил меня. Я понимал, что нужно было что-то делать, придумать что-нибудь, но мозг просто отказался работать. – Он швырнул что-то в мусорную корзину энергичнее, чем требовалось. – Я слишком перетрусил.

Я слишком устал, чтобы шевелиться, и впервые заметил, как холодно в помещении без плаща. Я скрестил руки на груди и пытался не дрожать. С минуту я смотрел на Баттерса.

– Со временем становится легче, – сказал я.

– Что легче?

– Жить со страхом.

– Он исчезает?

– Нет, – ответил я. – Не исчезает. Иногда даже сильнее становится. Но стоит раз встретить его лицом к лицу, и привыкаешь терпеть его. Даже использовать иногда.

– Не понимаю, – пробормотал он.

– Страх не может причинить боль, – сказал я. – И убить не может.

– Ну, с технической точки зрения…