Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

– Кольцо, монета – какая разница? Так или иначе, физический объект – всего лишь символ. Символ власти.

– Я просто предлагаю тебе преимущества моего знания и опыта, – возразила она.

– Ну да, – кивнул я. – Силу. Силы у меня и так больше чем стоило бы.

– Именно поэтому из всех смертных ты обращаешься с ней наиболее ответственно.

– Возможно, да, – сказал я. – Возможно, нет. Я знаю, как это делается, Ласкиэль. Первая доза бесплатна. Цена повышается потом. С каждой новой дозой.

Она смотрела на меня своими небесно-голубыми глазами.

– Видишь ли, если я положусь на твою помощь сейчас, – продолжал я, – много ли времени пройдет, прежде чем я решу, что мне нужно еще немного? И как скоро я начну долбить пол у меня в лаборатории, решив, что для выживания мне просто необходима твоя монета?

– И что? – негромко спросила она. – Если тебе действительно нужно будет выжить?

Я выпрямил спину в бурлящей воде и вздохнул. Потом закрыл глаза и усилием воли немного поменял сон, в котором мы находились, таким образом, чтобы горячая ванна исчезла, а я стоял одетый лицом к ней на каменном полу пещеры.

– Если дело дойдет до такого, надеюсь, я умру не без стиля. Потому что я не собираюсь заключать контракта с Преисподней. Даже вербоваться в адский Иностранный легион.

– Очаровательно, – сказала Ласкиэль и улыбнулась мне.

Видит бог, она была прекрасна. И не только физической красотой или чувственностью. Она буквально светилась пульсирующей, горячей жизнью, энергией, которой хватило бы, чтобы зажечь звезду. Улыбка ее вызывала те же эмоции, что и восход солнца или касание первого весеннего ветерка. От нее хотелось засмеяться, бегать и прыгать вокруг нее, как в солнечные дни детства, которого я почти не помню.

Но я не тронулся с места. Красота может быть и опасна. Огонь тоже прекрасен, но он, если обращаться с ним неосторожно, может обжечь, а может и убить. Я помнил об этом, стоя напротив Падшего ангела; моя поза не выражала ни угрозы, ни покорности. Я смотрел на ее красоту, ощущая исходящее от нее тепло, и сдерживался, чтобы не потянуться к ней.

– Я не очарователен, – сказал я. – Я такой, какой есть. Знаю, что далек от идеала, но это я. Я не заключаю с тобой никаких сделок.

Ласкиэль с задумчивым выражением кивнула:

– Ты часто погорал, заключая сделки в прошлом, поэтому не желаешь повторить этого еще раз. Ты боишься договариваться со мной или подобными мне – и у тебя есть на то основания. Сомневаюсь, что питала бы и дальше уважение к тебе, прими ты мое предложение ценой потери лица – притом, что я делаю его искренне.

– Ха. Меня бы сокрушило под весом твоего неуважения.

Она от души рассмеялась:

– Я восхищена твоей волей. Твоим упорством. Я и сама упрямое создание, и мне кажется, наш союз мог бы выйти крепким, если со временем до этого все-таки дойдет.

– Этого не случится, – отрезал я. – Я хочу, чтобы ты ушла.

– Устал от моего общества?

– Вроде того.

Она склонила голову:

– Как тебе угодно, мой хозяин. Но я прошу, чтобы ты хотя бы обдумал мое предложение. Если захочешь побеседовать со мной еще раз, тебе достаточно просто позвать меня по имени.

– Не позову, – заверил я ее.

– Как пожелаешь, – сказала она.

А потом она ушла, и в пещере сразу стало темно и одиноко. Я перевел дух и вернулся к своим обычным, одиноким снам.

Я слишком устал, чтобы помнить, была ли хоть в одном из них горячая ванна.

Глава 26

Я спал крепко и проснулся, когда солнце давно уже встало. Я услышал незнакомые голоса и, прислушавшись, понял по интонациям и звучанию, что это говорит радио. Встав, я обтерся мокрым полотенцем в ванной. Конечно, это было не так приятно, как гидромассажная ванна, и даже не так, как душ, но мне совершенно не хотелось совать свою больную ногу в пластиковый мешок для мусора и туго перетягивать его веревкой или пластырем, чтобы не намочить бинты.

Одежды своей я не нашел, поэтому вывалился из спальни босиком и в мятых штанах. Большую часть штанины у меня срезали накануне в больнице, а остаток растрепался рваной бахромой. У зеркала в коридоре я задержался и полюбовался на свое отражение.

Я выглядел посмешищем. Неудачной шуткой.

– «…Загадочное отключение электроэнергии продолжается, – говорил диктор. – Собственно, трудно предсказать, как долго еще мы сможем продолжать передачу, и невозможно определить, сколько людей сейчас ее слышат. Бензиновые аккумуляторы работают ненадежно, аварийные дизель-генераторы в городе по непонятной причине выходят из строя, да и остальные двигатели внутреннего сгорания, включая автомобильные, ведут себя непредсказуемо. Телефонная сеть работает с перебоями, а сотовые телефоны фактически бесполезны. Аэропорт О’Хара, как вы, наверное, и сами догадались, полностью закрыт, и это вносит сумятицу в расписание рейсов по всей стране».

Томас стоял на кухне у газовой плиты. Он жарил оладьи и слушал старенький транзисторный приемник Мёрфи, стоявший рядом на тумбочке. Он кивнул мне, приложил палец к губам и выразительно покосился на радио. Я кивнул, скрестил руки на груди и, прислонившись к дверному косяку, принялся слушать продолжение выпуска новостей.