Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

Я огляделся по сторонам и произнес достаточно громко, чтобы меня слышали все:

– Мне нужно немного места, Мак. Я встречаюсь с кое-какими ребятами. Нужно стола три-четыре.

По толпе собравшихся пробежал встревоженный шепот. Старые оккультисты в углу без лишнего приглашения поднялись со своих мест. Кое-кто из них кивнул мне, а один морщинистый старикан буркнул:

– Удачи.

Менее опытные члены оккультной тусовки нерешительно переводили взгляды с выходящих на меня и обратно.

– Ребята, – произнес я, не обращаясь ни к кому конкретно, – я не могу приказывать вам, что делать. Но я бы посоветовал вам всем вернуться по домам до наступления темноты. Честно говорю: ночью вы сами обрадуетесь тому, что находитесь под защитой своего порога.

– Что случилось? – выпалил один из младших в помещении, розовощекий прыщавый юнец.

Мак смерил его взглядом и фыркнул.

– Ну же. Я чародей. У нас, можно сказать, профсоюзное правило не рассказывать никому и ничего, – сказал я. Кто-то сдавленно хихикнул. – Нет, серьезно. Я вам пока ничего больше сказать не могу.

Я не кривил душой. Всегда имелся шанс, что в толпе посетителей схоронилась парочка неприятельских шпионов, и чем меньше информации они получили бы о планах Белого Совета, тем лучше.

– Отнеситесь к этому серьезнее, ребята. Вы не обрадуетесь, если окажетесь на улице с наступлением темноты.

Мак отвернулся от плиты и скользнул взглядом по собравшимся, всем своим видом выражая вежливую невозмутимость. Потом сделал подбородком легкое движение в направлении выхода, и в помещении сразу застучали стулья и зашаркали ноги. Негромко переговариваясь, посетители вставали с мест и, оставив на столах деньги, тянулись к дверям.

Не прошло и двух минут, как мы с Маком остались вдвоем. Мак обошел барную стойку и подсел ко мне, поставив одну тарелку передо мной, а вторую взяв себе; к тарелкам он добавил пару бутылок собственноручно сваренного темного пива. Сорвав ногтем большого пальца пробки, Мак придвинул одну бутылку ко мне.

– Храни тебя Господь, Мак, – выдохнул я.

Мы звякнули бутылкой о бутылку, сделали по большому глотку пива и принялись за стейки.

Некоторое время ели молча. Потом Мак поднял голову и посмотрел на меня.

– Дрянь дело? – спросил он.

– Дряннее некуда, – буркнул я, прикидывая, много ли могу ему рассказать.

Мак – славный мужик и мой давний знакомый, можно сказать, друг, но он не член Совета. К черту это все. Мужик угостил меня стейком и пивом. Он заслуживает того, чтобы знать об опасности, противопоставить которой, возможно, ему нечего.

– Некроманты.

Вилка его застыла на полпути ко рту. Он тряхнул головой, потом сунул последний кусок мяса в рот и медленно прожевал. Мак никогда не тратил сил на предложение там, где можно обойтись одним словом.

– Стражи?

– Угу. Целая толпа.

Он нахмурился и задумчиво поджал губы.

– Кеммлер, – произнес он.

Я выгнул бровь, впрочем меня не слишком удивило, что он знал имя печально известного некроманта. И потом, Мак, похоже, всегда ухитрялся оставаться в курсе событий.

– Не Кеммлер. Его последыши. Но и это достаточно погано.

– Угу.

Мак быстро разобрался с остатком еды, встал и, собрав деньги, освободил от посуды несколько столов в дальнем от входа углу. В какой-то момент он успел убрать и мою тарелку, а пустую бутылку заменил новой, полной.

Потягивая пиво, я наблюдал за ним. Не делая из этого спектакля, он тем не менее проверил, заряжен ли дробовик, висевший на крюке под стойкой, а также положил на незаметные места пару кольтов – так, чтобы оружие находилось под рукой, где бы он ни стоял. Судя по тому, как обращался он с оружием, он хорошо знал, что делает.

Я отхлебнул еще пива и задумался. Я мало знал о его прошлом. Мак открыл свое заведение за несколько лет до того, как я перебрался в Чикаго. Никто из тех, с кем я общаюсь, не знал, где он жил и чем занимался прежде. Меня не удивляло, что он умеет обращаться с оружием. Он всегда держался как человек, способный постоять за себя. Однако, поскольку он не болтал языком никогда, большую часть своей информации о нем я приобрел путем собственных наблюдений. Я не имел ни малейшего представления о том, как и где он овладел искусством самозащиты.

К этому я отношусь с уважением. Мне подобное искусство далось тяжелым опытом, не всегда приятным.

Мак вдруг поднял взгляд и принялся вытирать барную стойку в непосредственной близости от дробовика. Не прошло и секунды, как дверь отворилась и в зал вошел Страж Белого Совета.

Это был высокий – шесть футов с лишком – мужчина, крепкое и основательное сложение которого выдавало в нем бывалого солдата. Седины в его длинных волосах, собранных на затылке в хвост, прибавилось с тех пор, как я видел его в прошлый раз. На узком, почти лошадином лице застыло такое выражение, словно он откусил большой кусок обрызганной квасцами лимонной корки. Поверх серо-черного камуфляжного костюма он накинул серый форменный плащ своей службы. В правой руке он держал резной посох, а на левом бедре висел длинный двуручный меч.

Все это я ожидал увидеть.

Чего я не ожидал – так это его истерзанного вида.