Кровавые ритуалы. Барабаны зомби

– Не могу, – покачал головой я.

– Я тоже, – сказала Кумори. – Поймите, я не желаю вам вреда. Но я уничтожу вас без колебаний, если вы снова окажетесь на нашем пути.

Секунду я молча смотрел на нее:

– Я собираюсь остановить вас. Я собираюсь остановить вас, и Коула, и Гривейна, и Собирателя Трупов, и ваших шестерок-барабанщиков тоже. Никому из вас не стать самозваным богом. Ни одному.

– Я думаю, вы умрете, – произнесла она ровным голосом, без малейшей угрозы.

– Возможно, – согласился я. – Но прежде я намерен остановить вас всех. Передайте Коулу, пусть убирается сейчас же, и я не буду выслеживать его, когда все это завершится. Он может уйти. И вы тоже.

Она еще раз покачала головой:

– Мне жаль, что мы не смогли договориться.

– Угу, – кивнул я.

Она замялась. Потом все-таки спросила меня, и на этот раз в ее голосе прозвучало неподдельное любопытство.

– Зачем?

– Затем, что я должен так поступить, – ответил я. – Мне жаль, что вы не даете мне помочь вам.

– Мы все действуем так, как считаем должным для себя, – согласилась она. – Мы еще увидимся, Дрезден.

– Можете не сомневаться, – заверил я ее.

Не произнося больше ни слова, Кумори повернулась и, скользнув по лестнице вниз, исчезла из виду.

Я посидел еще с минуту, ощущая себя более разбитым, усталым и испуганным, чем всего минуту назад.

А потом поднялся и, стараясь не обращать внимания на боль и страх, похромал к «Голубому жучку».

Надо было делать дело.

Глава 30

Я вернулся к машине, сел за руль и поехал искать несколько предметов, необходимых для того, чтобы вызов Эрлкинга по возможности не превратился в верное самоубийство. Серьезные призывающие заклинания не обходятся без атрибутов, связанных как с призываемым, так и с призывающим, и у меня ушло некоторое время, чтобы отыскать открытые торговые заведения, в которых мог бы иметься необходимый мне товар. Ближе к вечеру движение на улицах сделалось хуже, и это отняло у меня еще больше времени.

Хуже того, царившее на улицах настроение начало медленно, но верно меняться. То, что с утра казалось весельем от нежданного выходного, постепенно сменялось раздражением. Солнце начинало клониться к горизонту, электричества все еще не было, и раздражение понемногу превращалось в злость. Часам к пяти всюду виднелась полиция – в патрульных машинах, на мотоциклах, на велосипедах и пешая.

– И это все? – спросил меня торговец – пузатый лысеющий дядька, торговавший овощами, зеленью и фруктами со своего пикапа.

Он единственный из всех, кого я видел, не пытался нажиться на постигшей чикагцев беде. Он опустил выбранную мною тыкву в полиэтиленовый пакет и взял у меня деньги.

– Это все, – подтвердил я. – Спасибо.

Где-то недалеко послышались крики. Я повернулся и увидел худощавого юнца, припустившего бегом через улицу. За ним гнались двое копов; один из них пытался на бегу кричать что-то в беспомощно хрипящую рацию.

– Господи Исусе, вы только посмотрите, – сказал зеленщик. – Куда ни посмотришь, везде копы. Зачем это они понаставили столько копов, если это просто сбой электроснабжения?

– Возможно, просто боятся уличных беспорядков, – предположил я.

– Может, и так, – согласился зеленщик. – Но я слышал тут о разных странностях.

– Например? – поинтересовался я.

Он покачал головой:

– Ну, что террористы взорвали электростанцию. Или что взорвали атомную бомбу. Они ведь могут вывести из строя электронику и все такое, видите ли.

– Мне кажется, в таком случае кто-нибудь наверняка заметил бы взрыв, – усомнился я.

– Ну да, конечно, – отозвался он. – Но, черт подери, возможно, кто-то и видал. Телефоны-то, можно сказать, не работают, да и от радио толку почти никакого. Откуда нам знать?

– Понятия не имею. Большой бабах? Испарившийся город?

– Верно, верно, – фыркнул зеленщик. – Но что-то все-таки случилось.

– Угу, – согласился я. – Что-то случилось.

– И весь этот проклятый город запуган. – Зеленщик покачал головой.

Чуть дальше по улице снова послышались крики. Патрульная полицейская машина, врубив сирену и мигалки, пыталась пробиться к месту события – без особого, впрочем, успеха.

– Все хуже и хуже, – заметил зеленщик. – Утром все было хихоньки да хахоньки. А теперь жуть одна.

– Хеллоуин, – предположил я.

Зеленщик посмотрел на меня и зябко поежился:

– Может, и это тоже. А может, это просто сумерки. Темнеет. Люди боятся. Прямо как скот. Если свет не наладят, ночь может выдаться совсем хреновой.

– Возможно, – согласился я, пытаясь нацепить пакет на посох, чтобы донести и то и другое до «жучка».

– Эй, – остановил меня зеленщик. – Не пыжься, сынок. Дай помогу.

– Спасибо, – сказал я, хотя, честно говоря, мне самому сделалось неловко за то, что я не столько нуждался в его помощи, сколько хотел ее. – Вон, к тому старому «жуку».

Вдвоем мы прошли полсотни футов по тротуару до того места, где я оставил машину. Он опустил пакет в расположенный спереди багажник, и я захлопнул крышку со слегка помятой ручкой.

– Пожалуй, пора и мне убираться отсюда, – кивнул он. – Как-то неспокойно здесь становится. Гроза, что ли, надвигается?

– Если верить газетным прогнозам, погода ожидалась ясная.