Кровавые слезы Украины

– Ни при каком обществе нельзя построить такую социалку, какая бывает при социализме. Если бы нам не мешали, если бы мы глупо не ринулись догонять США в смысле расширения вооружения, скорее, количества, а не качества – мы были бы примером для всего мира. Армады никому не нужных танков наклепали наши тракторные и оборонные заводы и до сих пор штампуют броню. Я не уверен, что она нам понадобится. А средства затрачены. Думаю, что скоро мы их будем переплавлять на производство чего-то другого, – ворчал ветеран.

Когда речь зашла о всплеске национализма в разных местах союзных республик, Алексей Алексеевич заметил:

– Понимаешь, мил человек, если мы дадим неограниченную свободу проявлениям разного рода националистам при слабости центра, то страну ожидает раздроб, развал, разграб.

Слабый политик – политик трусливый в угоду появившимся аппетитам региональных вождей – может наобещать разного рода суверенитетов, что в едином государстве, как холодная вода на горячий камень. Она рвет его. Надо отметить, что простому труженику от такой самостийности легче не станет. Оживет, размножится всякого рода ненужное чиновничество. Ему только подавай посты, трибуны, троны и… деньги, деньги, деньги. А где их взять на бездельников?

– Вы что, прогнозируете развал страны? – спросил автор.

– А он уже идет. Политики почувствовали запах денег. Они уже не идейные защитники СССР, а живоглоты – деньги манят их. В угоду западным кукловодам они могут пойти на любое предательство, лишь бы удержаться при власти нынешней, чтоб удобнее и безопаснее ломать ее, а потом на обломках выстраивать свою, я подчеркиваю – свою частную собственность, продолжал философствовать прогнозами хозяин дома.

– Неужели сверхдержава способна рухнуть?

– Понимаешь, мил человек, – он снова вставил в оборот речи такое обращение, – система планирования в целом правильная, тем более для огромного государства, а вот методы, какие используют глупые тронодержцы, пагубны. Дело в том, что у нас нет государственных деятелей, а есть только политики в лучшем случае, а то и вовсе политиканы. Государственные деятели – думают о своем народе, политики – о личной власти, а еще государственный деятель разводит и стрижет овец, а политик – сдирает с них кожу. У нас же в последнее время одни «деруны», то ли еще будет, если народ даст себя обмануть разного рода краснобаям…

– Но эта верховная жестокость верхов с лукавством пополам может действительно наломать дров в государстве, шпыняемом со всех сторон недоброжелателями, с которыми власть порой заигрывает, потакает им, успокаивает их и постепенно затягивает ремень на брюках трусости миллионов своих граждан.

– Действительно, еще когда-то Гельвеций сказал, что жестокость есть всегда результат страха, слабости и трусости. Горбачев этими качествами, мне так кажется, отличается. Боюсь – с ним проиграем матч…

Договорились встретиться на следующий день.

Банда Беркута и мститель

Моросил тихий весенний дождец, штрихуя окоем серыми промельками небесных капель. Ветер трепал молодую зелень листвы в кронах деревьев. Неожиданно набежавший порыв ветра сложил мой зонтик в обратную сторону и вырвал из руки.

Метров за двести до дома Алексея Алексеевича неожиданно сверкнула золотистая змейка молнии, и сразу же послышался сухой раскат грома. Дождь начал усиливаться и за несколько минут превратился в настоящий ливень. Промокшего, как говорится, до нитки, на пороге дома меня встретил хозяин.

– Это хорошо, когда весенний дождик кропит, – усмехнулся он и предложил мне полотенце, а потом попросил пройти в его апартаменты… – Ну так слушайте, товарищ полковник…

В майский звездный вечер, напоенный запахами весны, у начальника разведки майора Алексеева в кабинете раздался резкий телефонный звонок. Офицер даже вздрогнул. Далекий голос спросил:

– Товарищ начальник, правда, что конец войне?

В эту минуту он был так взволнован этой радостной вестью о пришедшей на нашу землю долгожданной Победе, что сначала не придал особого значения телефонному звонку и просто ответил:

– Правда, дорогой, – завтра празднуем день Победы!

В черной и тяжелой, как гантель, эбонитовой трубке последовало молчание.

– Алло, алло, ну говорите, черт побери, что-нибудь… Почему молчите?

– А для меня война еще не кончилась, – с глубокой тоской произнес тот же незнакомый звонкий голос.

Алексеева обескуражили эти слова, и он раздраженно спросил:

– А кто это говорит?

– Это я – Сашко… Сашко Берест. Разве не слыхали? Это тот самый, что с бандитами воюет.

Про себя майор подумал: «Берест, Берест… Самая распространенная фамилия и не только на Западной Украине. Я их встречал десятки».

– Ничего не понимаю, – признался он далекому незнакомцу, – говори точнее, товарищ Сашко.

– Что ж непонятного? Ясно, по-моему, сказал, – ответил чистый и звонкий голос.

– Это не тот, который на Куренных, в Михлине, Звенячем, Семидубах, Левашах и так далее?

– Вы угадали – тот самый.

– А откуда ты звонишь, мил человек?

– С сельсовета…

– Откуда, откуда? С сельсовета?

– А откуда же я буду звонить?

– С какого?

– Недалеко от вас…