Кровавые слезы Украины

Назад майор возвращался медленно. На минуту остановился возле молодой березки и посмотрел на Александра. Сашко, сгорбившись, сидел на пеньке и задумчиво смотрел на зеленый куст папоротника. Узкая полоска солнечного света упала на его плечи, словно попыталась согреть его своим теплом. Где-то совсем близко защебетала незнакомая птица. Сашко поднял голову и стал искусно ей подражать. Этот звук был настолько чистый и понятный для пичужки, что она спорхнула с ветки на землю. Он улыбнулся ей и бросил несколько мякишей хлеба. Она жадно, не боясь человеческого соседства, набросилась клевать подарок, а затем, схватив самый крупный из кусочков, улетела в гущу леса. Он проводил ее молчаливым взглядом.

Алексеев тихо подошел и присел рядом на траву.

– Расскажи, Сашко, что-нибудь о себе, – неожиданно предложил майор ему, разглядывая его молодое лицо. – Признаться, если откровенно, то я давно мечтал об этой встрече, но ты гордый человек, не давал о себе знать. А ведь мы бы могли тебе помочь.

Сашко ответил не сразу.

– Это долгая история… Слишком долгая.

– А ты покороче, я и так пойму, – настаивал майор на своем.

Он смахнул со лба прядь нависших волос и, посмотрев на собеседника доверчивым взглядом, спросил:

– Вам доводилось, товарищ майор, проходить землями села Малого? Нет? – Это на той стороне речки. При Польше село называлось Вильгельмовка. Там жили когда-то немцы-колонисты, а потом господствовали поляки. В 40-м году их переселили в Германию, а село заселили украинской беднотой, и оно стало называться Малое. Организовали первый в районе колхоз и назвали «Перемога». И село из Малого стали часто называть «Перемогой». Председателем колхоза сельчане избрали моего отца Николая Григорьевича Береста…

Майор много слышал рассказов о трагической судьбе жителей этого бесстрашного и несчастного села. В какой бы крестьянской хате ни нашел ты приют и стоило только напомнить в разговоре о Малом, или «Перемоге», как находилось много охотников для всякого рода разговоров с мельчайшими подробностями.

В раздумье Сашко продолжал:

– На третий день войны отец собирался отправить нас – маму, сестру и меня – в эвакуацию, но не успел. Его задержали бандеровцы и повесили вместе с председателем сельсовета. А маму с Оксаной, сестричкой моей, то ли порубили, то ли расстреляли они же вместе с немцами.

Говорил Сашко мягко, сдержанно, без эмоций, только с оттенком глубокой и искренней грусти и печали. Часто сбивался – невольно останавливался, вспоминал какие-то детали и потом снова и снова рассказывал…

Майору запомнился этот тяжелый и страшный рассказ, ответивший на вопрос, какая судьба толкнула его на подвиг. Рассказывал он с неохотой, кратко излагая важные свои операции и в партизанском отряде и воюя одиночкой.

Сашко уцелел чудом…

Но им не дали договорить. Прибежал весь мокрый, запыхавшийся старшина Иван Чуприна.

– Товарищ майор, среди бандитов началось движение. Они стали отходить мелкими группами, – коротко доложил старшина.

Стало ясно – и на этот раз они не теряли надежды оторваться от оперативников.

– Лейтенанта Урусова ко мне, – распорядился майор.

Чуприна лихо козырнул и побежал выполнять приказ.

Алексеев присел и развернул карту.

– Сашко, ты же хорошо знаешь местность, где, по-твоему, и в каком месте Беркут будет прорываться, выводя свою банду из окружения, – спросил он его.

– Сюда он не пойдет, а вот это очень удобное место. Именно здесь наверняка он и будет переправляться. Тут их и можно прихлопнуть, – пояснил Сашко, тыча пальцем в определенное место топографической карты.

– Почему ты так думаешь?

– Да это его излюбленная тропа. О ней мало кто знает. Она не раз его спасала в тяжкую годину преследования. Говорили местные, Беркут даже дал название ей.

– Какое?

– Мудрая тропа.

Алексеев и юноша взошли на невысокий возвышающийся над болотом пригорок, поросший низким кустарником. Сашко показал на угрюмое болото, которое назвал Мокрым болотом. В бинокль майор видел, как, приминая руками кустарник, брели уставшие бандиты. Они шли скученно, минуя трясины. Среди пестрой толпы замечались и женщины.

– А откуда же взялись бабы, – поинтересовался офицер.

– Это маскировка – так, для отвода глаз.

Да, Сашко, был прав – банда, действительно, отходила к Мокрому болоту.

Спустившись вниз, Сашко взял в руки автомат ППШ, неторопливо вставил диск и подвесил на ремень две гранаты.

Майор посмотрел на него и напомнил:

– Ты говорил, что заминирована тропа. Чего же они туда прутся?

– А откуда им известно, что тропа заминирована? Я об этом им не докладывал, – озорно заулыбался парень.

– Значит, это твоя работа?

– Наверное, – хихикнул Сашко.

– Когда же успел?

– Тайна…

Прибыл лейтенант Урусов. Офицеры отошли в сторону, где уточнили обстановку, после чего начальник разведки через лейтенанта приказал находящуюся в резерве роту старшего лейтенанта Зорина перебросить к Мокрому болоту, расположив подразделения в густых зарослях на скатах высотки.