Кровавый источник

С Геной они столкнулись случайно в одном из музеев русской провинции. Бен работал журналистом, но имел диплом искусствоведа. Они сошлись на любви к художникам группы «Мир искусства».

Приезжая в Москву, Балуев непременно навещал друга и коллегу. Иногда к ним присоединялся Мишкольц.

— Какое шастье имет такой коллекшен! — восторгался их приобретениями Бен.

Но целиком увидеть коллекцию Мишкольца ему так и не довелось.

Вскоре он вернулся в Лондон. Они стали видеться чаще. Гена работал в то время курьером и приезжал каждый месяц. Останавливался, однако, в гостинице, чтобы не злоупотреблять гостеприимством друга.

Потом появились другие курьеры, но связи с Беном он не терял. Иногда звонил, иногда приезжал в Лондон.

Они не виделись больше года. Бен обнял старого приятеля, сообщил, что есть водка, взял такси и отвез к себе домой.

— У этот раз нэ отуэртишься! Будэшь жит у мэня! — Это звучало как приказ.

— Хорошо быть англичанином и иметь свой дом в Англии, — философски заметил Гена.

Он не раз бывал в этом чистеньком особнячке на окраине Лондона с небольшим вишневым садиком и поэтому не чувствовал себя стесненно.

Бен был закоренелым холостяком. В доме жили только две собаки неопределенной породы. Историю одной из них, похожей на чеховскую Каштанку, Льюис рассказывал со слезами на глазах.

Бен разлил по сто граммов в граненые стаканы. «Скучает по России», — отметил про себя Гена.

— Уипем и баеньки! — засмеялся хозяин.

За окном была ночь. Интересно окунуться из одной ночи в другую. Из московской квартиры перелететь в лондонский особнячок. Об этом думал Геннадий, закусывая сорокаградусную бутербродом с кетовой икрой. Скучает Бен по России. Чувствуется во всем.

Разговор о живописи на этот раз не клеился. Балуев хотел знать подробности об убийстве курьера.

— Он был туой фрэнд?

— Йес.

Не будет же он посвящать англичанина в мафиозные разборки своего родного города.

Механизм убийства в театре вполне ясен. Убийца следил за своей жертвой и воспользовался стечением обстоятельств — воющей пожарной сиреной и полным отсутствием света. Неразбериха в театре продолжалась ровно двенадцать минут, но убийце этого было вполне достаточно. По всему видно, что действовал профессионал. Человек очень решительный, ибо рассчитать все заранее он не имел никакой возможности.

— Постой-ка, — перебил Льюиса Балуев, — а рядом никто не сидел?

Убийца сидел в последнем ряду партера, его жертва — в предпоследнем. Последний ряд почти весь был пустой, а ближайший сосед жертвы находился через три кресла. Никто из зрителей убийцу видеть не мог, потому что тот вошел в темный зал, когда спектакль начался, а ушел во время неразберихи.

— Уот и усе, — закончил Бен, а потом добавил, что следователь из Скотленд-Ярда не утверждает, что убийца обязательно русский. В последнее время в Лондоне сильно выросла преступность среди цветного населения.

В принципе, Геннадий мог уже на следующий день улететь домой. Бен проделал за него всю черную работу. Но он не зря выпросил у Мишкольца двое суток на Лондон. Хотел провести собственное расследование.

— Ты мне поможешь? — обратился он к Льюису. — У меня с языком проблемы.

— Ноу проблем! — с радостью согласился Бен.

Они отвели шесть часов на сон.

Утро было типичным, туманным. Бен врубил на полную мощность какую-то бодрую песенку о барабанщике, который поздно ночью возвращается то ли домой, то ли в Букингемский дворец — там игра слов — и при этом весело стучит по барабану: «Бам! Бам! Бам!»

— Что это? — как ошпаренный подскочил Гена.

— А, — махнул рукой Льюис, — одна наша старая банда!

Облившись ледяной водой и выпив по чашке наикрепчайшего кофе, они почувствовали себя превосходно и готовы были на любой подвиг.

— Мы с тобой, как Уотсон и Холмс! — резвился, как дитя, Бен.

В гостинице, где останавливался курьер, работало много русского персонала. И помощь Уотсона не понадобилась.

Девушка с длинной смоляной косой и сросшимися бровями, по всей видимости, казачка, оказалась горничной, прибиравшей в номере Кирилла.

— Так меня уже допрашивал ихний следователь! — возмутилась она. — И вещи его забрал! Я ничего не знаю. Мое дело маленькое — подмести, прибрать. Я его и не видела толком. Портье рассказывал, что в ночь перед убийством долбилась к нему в дверь какая-то проститутка. Так их здесь не перечесть сколько! Пьяная, наверно, была. А больше никаких инцестов!

— Инцидентов, — поправил ее Балуев.

Она старалась говорить покультурней, но русская публика, среди которой она вращалась, явно не изобиловала профессорами филологии. У портье они попробовали выяснить, кто еще жил в гостинице из того же города, откуда прибыл курьер. Но это оказалось невозможным. Администрация гостиницы считала излишней подобную информацию о своих жильцах.

— Нам тут больше делать нечего, — сказал Геннадий Бену, и они, несмотря на первые неудачи, занялись дальнейшим расследованием.