Кровавый источник

То, что курьер был ограблен, Балуев понял еще из телефонного разговора с Беном. Тот ничего не сообщил о найденных драгоценностях. И мотив убийства до сих пор не ясен лондонской полиции, потому что при убитом найден кошелек с деньгами. Официальная версия, которой придерживается следствие: убийца — маньяк.

— Вряд ли «Война и мир» Толстого может пробудить маниакальные наклонности, — усмехнувшись, заметил Балуев.

— Почему нет? — не согласился Уотсон.

Бен видел эту постановку и высказал одно предположение. Если убийца был русским патриотом, то вряд ли нашел удачной находкой китайца Безухова и негра Болконского. И вполне мог бы кого-нибудь задушить от возмущения. Призывом к действию послужила пожарная сирена.

Гену забавляли сумасшедшие версии Льюиса, но сам он думал о другом. Например, что скажет Бен, когда они заглянут в один из самых шикарных ювелирных магазинов Лондона? Начнутся расспросы? Истинный британец должен был бы промолчать. Но Бен так осоветился в свое время, что наверняка полюбопытствует.

А посетить ювелира X было необходимо. Именно он первым забил тревогу, когда не дождался в тот вечер курьера из России. Он позвонил в офис Балуеву в десять утра, когда в Лондоне было всего пять часов. Волновался старик. И не зря. Он перезвонил еще через два часа, прочитав в утренней газете о сенсационном убийстве в театре. Курьера опознал по фотографии.

Они взяли такси, и Гена небрежно бросил шоферу:

— Пиккадилли!

— У театр слишком рано, — заметил Бен.

— Ничего, — успокоил его Геннадий, — мы обследуем окрестности.

Когда они вышли возле ювелирного магазина и Балуев недвусмысленно направился к инкрустированной двери с позолоченной ручкой, сохранившейся еще, наверно, со времен Диккенса, Льюис неожиданно запротестовал:

— О нет!

Объяснялось все очень просто — Бен не располагал достаточной суммой денег, чтобы делать покупки в этом магазине, а просто войти поглазеть считал для себя неприличным.

— Подождешь меня здесь? — с ласковой улыбкой спросил Балуев. Такой вариант его вполне устраивал. Бен выразил полное согласие.

Знакомая продавщица встретила Гену с улыбкой и сообщила, что сэр X его давно ждет.

Он прошел по темному узкому коридорчику, пахнущему лакированным деревом, и очутился в кабинете хозяина. Комната была выдержана в викторианском стиле, хоть и несколько захламлена. На стенах висели карты разных стран, на столе сэра X громоздился внушительных размеров глобус. Сам ювелир, с лысым черепом и вполне викторианскими жгуче-черными бакенбардами, развалился в кресле, попыхивая сигарой, и листал какой-то ювелирный каталог, пристроив его на шарообразном пузе.

— Бон джорно, мио каро! — запросто приветствовал его Геннадий.

Они всегда общались по-итальянски. Это было выгодно во всех отношениях. Во-первых, сэр X был по национальности итальянцем, во-вторых, Балуев итальянский знал лучше, чем английский, и, в-третьих, это всегда спасало от чужих ушей.

— Не очень-то вы торопитесь, — начал укорять сэр X. — Я жду тебя четвертый день.

— Русский медведь неповоротлив, — попытался отшутиться Гена.

— Я ведь просил — не посылай ко мне молокососов! Какой черт понес его в театр?

— Как раз неплохое место для конспирации, — возразил Балуев. — И потом, не все ли равно, где бы его «замочили». Хорошо еще, что в театре, а не на пороге твоего магазина.

— Тогда бы фараоны всех нас имели в одно место! — воскликнул итальянец и, хитро сощурив круглые, пылающие огнем глаза, спросил: — Что вы намерены предпринять?

— Прежде всего выяснить, кому это понадобилось. И пока прекратить поставки.

Ювелиру эти слова явно не пришлись по душе, он скорчил недовольную гримасу.

— Как долго это может продлиться?

— Думаю, не больше месяца. Пойми, сейчас это просто опасно.

— О’кей! — ювелир шлепнул жирной пятерней по подлокотнику кресла, давая понять, что тема разговора исчерпана.

— Это еще не все, — предупредил Балуев. — Тебе могут предложить наш товар.

Сэр X покачал головой и почмокал толстыми губами.

— Конкуренты?

— Убийцы, — кивнул Геннадий.

— Как мне быть в таком случае?

— Торговаться. Дать только часть суммы и связаться со мной.

— Понял, — нахмурился ювелир. — А они не сделают мне больно? — Он провел большим пальцем по горлу.

— А смысл? Они будут с тобой предельно вежливы. Вот только сомневаюсь, что они пойдут к тебе.

— А к кому?

— Мало разве в Лондоне ювелиров? Наверняка уже куда-нибудь пристроили наши побрякушки.

— Я это проверю, — заверил итальянец. — У меня достаточно связей. Это дело чести.

Он проводил Балуева до самых дверей — тех, что были еще при Диккенсе, расспрашивая о погоде на Урале и о здоровье детей.

Бен не скучал. Он живо беседовал с каким-то человеком в синем плаще и черной широкополой шляпе.

— Знакомса, Гэн, это Алексей Петрович, — представил он незнакомца.

— Мне всегда очень приятно видеть соотечественника на британской земле, — протянул тот руку Геннадию.

Балуев недоверчиво пожал холеную, но уже тронутую временем руку.

— Он приглашайт нас у русский ресторан, — объявил Льюис.

— Тут совсем близко, — широко улыбался Алексей Петрович.

«Да он просто зазывала!» — догадался Гена и усмехнулся: