Кровавый след

Генри, должно быть, видел, как он подъезжал к дому, и узнал его.

«Если это так, у парня глаза совы. Я не могу разглядеть собственную руку, ведь там, снаружи, сплошная облачность».

– Сейчас поздно. Теперь, когда я знаю, что не ошибся домом, я могу вернуться завтра.

– Чепуха. – Женщина отступила с дороги и жестом пригласила Селуччи пройти на кухню. – Вы проделали длинный путь из Торонто, поэтому войдите и подождите. Она сейчас спустится.

Если Вики уже подняли, у него действительно нет выбора. Единственное, что может быть хуже, чем вытащить Вики из постели, это вытащить ее из постели и не остаться здесь, чтобы объяснить почему.

Селуччи сунул жетон и удостоверение обратно в карман, подчинился приглашающему жесту и сел в кресло, настороженно поглядывая на огромную белую собаку, которая наблюдала за ним с другого конца кухни.

«Просто смешно. Еще одна ночь ничего не изменит. И она не обрадуется тому, что ее разбудили».

Вошла рыжая собака и села рядом с белой, неодобрительно взирая на гостя. Этот пес был еще больше первого, хотя в такое верилось с трудом.

Селуччи слегка поерзал на стуле.

– Что это, э-э, за собаки?

– Малоизвестная европейская охотничья порода. Вы, вероятно, никогда не слышали о такой.

– Нечто вроде волкодавов?

– Да, нечто вроде. – Женщина выдвинула стул, села и пригвоздила Селуччи к месту странно пронзительным взглядом. – Меня зовут Надин Хиркенс-Уэллс, мы с мужем управляем этой фермой. Вики сейчас работает на нас. Есть что-то такое, что я должна узнать, детектив?

– Нет, мэм. Дело вас не касается.

Вообще-то Селуччи с трудом верилось, что такой человек, каким ему представлялся Генри Фицрой, может дружить с этой женщиной. Хотя внешность у нее была довольно эффектной, с ее «вдовьим пиком»[21] и резкими, почти экзотическими чертами лица, обстановка вокруг говорила о том, что она – бедная белая женщина. Ее помятое платье без рукавов выглядело так, будто его только что подняли с пола и натянули второпях.

«И вокруг валяется достаточно предметов одежды, чтобы хватило на полдюжины человек, при условии, что они не слишком привередливы к состоянию своего гардероба».

Меблировке было не меньше десяти лет, во всех углах лежали клочки шерсти, вообще кухня имела убогий вид, свидетельствовавший о нехватке денег.

«Еще бы, все их свободные деньги должны уходить на собачий корм».

Селуччи услышал шаги на лестнице, встал и повернулся к двери, ведущей в холл.

– Ну, Селуччи, что стряслось? – Вики остановилась на расстоянии вытянутой руки и сердито уставилась ему в лицо. – Пусть это лучше будет что-нибудь серьезное – например, кто-то умирает…

«Иначе кто-то умрет сейчас», – слышалось в ее тоне.

– Что, черт возьми, у тебя с головой?

– С моей что? Ах это. Днем я попала в автомобильную аварию. Наверное, ударилась о приборную панель.

Вики пошевелила пальцами над пурпурно-зеленоватым вздутием.

– В больнице сказали, просто шишка. Выглядит мерзко, но ничего серьезного. – Ее глаза сузились, очки сползли с носа. – Твоя очередь объясняться.

Генри, стоявший сразу за порогом кухни, спрятал улыбку. Вики, очевидно, считала, что Селуччи имеет право узнать об аварии; она рассказала об этом довольно спокойно, но как только закончила, снова встала в вызывающую позу.

Селуччи глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Мы можем поговорить наедине?

– Наедине?

Он посмотрел через ее плечо на Генри.

– Да. То есть с глазу на глаз.

Вики нахмурилась. Она уже видела у Селуччи такое выражение лица. И его слова в вежливой формулировке означали, что он готов произвести арест. Почему он нацелился на Генри?

– Пошли к твоей машине.

– Я думал, ты не видишь в темноте?

– Мне не надо тебя видеть, я знаю, как ты выглядишь. – Вики схватила его за руку выше локтя и подтолкнула к кухонной двери, бросив на ходу всем оставшимся: – Я ненадолго.

Как только они вышли, Питер потянулся и спросил:

– Интересно, почему она не захотела поболтать в гостиной?

Генри ухмыльнулся.

– Где ты мог бы слышать каждое их слово?

– Ну…

– Вики неплохо знает, насколько хороший у вервольфов слух. – Генри подошел к окну и уставился на машину Селуччи, стоящую на темной лужайке. – И еще она знает, насколько хороший слух у меня.

– Ну?

Селуччи побарабанил пальцами по рулевому колесу. С чего начать?

– Это касается твоего друга, мистера Фицроя.

Вики фыркнула.

– Кроме шуток?

– Я навел кое-какие справки о его прошлом…

– Ты что?

Не обратив внимания на попытку его перебить, Селуччи продолжал:

– …И есть ряд несоответствий, о которых, я думаю, тебе следует знать.

– Полагаю, у тебя была веская причина злоупотребить полицейскими привилегиями?

Крепко сжатые челюсти передали напряжение в висок, усиливая боль, разливая ее по всей голове, но Вики не осмеливалась разжать зубы. Если Селуччи раскрыл тайну Генри, она должна об этом знать. Нельзя рисковать, что главное затеряется в громкой ссоре.

«Позже».

Селуччи услышал в голосе Вики сдерживаемый гнев, увидел, как сжались губы на бледном овале ее лица. Он понятия не имел, почему Вики сдерживается, но знал, что ее хватит ненадолго, поэтому лучше использовать то время, какое у него есть.

– Причина, Селуччи.