Круче некуда

Малыш Док носил очки в роговой оправе, совершенно не вязавшиеся с его грубыми и резкими чертами лица. Ему под пятьдесят, подумал Курц, и он не лысый, а скорее бритый. Холодные и жесткие голубые глаза, мускулистые руки и шея. На левом предплечье — армейская татуировка с флагом. Курц вспомнил, что вопреки запрету отца Малыш пошел служить в армию за пару лет до первой войны в Персидском заливе. Он был пилотом штурмового вертолета, или что-то вроде этого, и принимал участие в освобождении Кувейта. Его отец, Док, был вынужден отсрочить свой уход из семейного бизнеса до возвращения сына из армии. Малыш Док вернулся домой в мундире, усеянном нашивками за участие в боевых действиях. Насколько Курц знал от своих информаторов, Малыш убрал мундир в сундук вместе с наградами и ни разу не доставал его оттуда. По слухам, вертолет, пилотируемый Доком, уничтожил больше десятка иракских танков за один день боев.

— Ты Джо Курц, не так ли?

Курц кивнул.

— Я помню, как ты прислал цветы на похороны моего отца в прошлом году, — сказал Малыш Док. — И на этом спасибо.

Курц снова кивнул.

— Я подумывал, не убить ли тебя, — добавил Малыш Док.

На этот раз Курц не стал кивать, а просто посмотрел ему в глаза.

Малыш Док отложил вилку, снял очки и потер глаза.

— Моего отца убил негодяй из отдела по расследованию убийств по фамилии Хэзэвэй.

— Да.

— Мои источники в полиции Буффало сообщили мне, что Хэзэвэй имел зуб на тебя и подслушал твой телефонный разговор с моим отцом. Через неделю будет год, как вы с отцом назначили встречу на старой рудной мельнице. Ты хотел купить у него пушку. Но Хэзэвэй убил моего отца еще до того, как ты там появился.

— Это правда, — сказал Курц.

— У Хэзэвэя ничего не было против Дока. Он просто хотел дождаться тебя там, на этой мельнице, а отец попался ему под руку. Если бы не ты, мой старик был бы жив.

— И это правда, — сказал Курц.

Он взглянул на стоящих рядом телохранителей. Они смотрели в другую сторону, но все слышали. Курц прекрасно понимал, что ему с ними не справиться, даже не будь они вооружены. Тот, что покрупнее, — бывший профессиональный боксер. Единственный способ смыться — выпрыгнуть через окно за спиной Малыша Дока, разбив стекло собой. Он не успеет обежать вокруг ресторана и сесть в машину раньше, чем там появятся телохранители. Придется бежать на восток, по задним дворам и в сторону железной дороги. В молодости Курц знал здесь все тоннели, домики дежурных и башни диспетчеров, но в своем нынешнем состоянии он вряд ли сможет убежать или спрятаться.

Малыш Док сложил руки на груди.

— Однако полиция нашла Хэзэвэя там же, на мельнице. Убитого выстрелом в голову.

— Слышал об этом, — спокойно произнес Курц.

— Мои люди в полиции рассказали, что пуля пробила его позолоченный значок, — продолжал Малыш Док. — Будто он хотел убедить нападавшего не стрелять. Возможно, он даже кричал, что он коп. Пуля, пробившая значок, попала Хэзэвэю прямо в открытый рот. Или этот тупой засранец думал, что значок остановит пулю.

Курц промолчал.

— Судя по всему, этого не случилось, — закончил Малыш Док и снова принялся за омлет.

— Я тоже так думаю, — сказал Курц.

— Итак, что же тебе здесь надо, Джо Курц? — спросил Малыш, жестом показывая официанту, чтобы тот принес Курцу кофе. Официант бегом бросился к стойке и принес полную кружку кофе.

Курц не дал выход чувствам, хотя очень хотелось.

— Ясеин Гоба, — спокойно ответил он.

— Этот чокнутый йеменец, который застрелил офицера по надзору в среду? В сегодняшних газетах пишут, что его нашли мертвым в собственном доме здесь, в Локаване. Огнестрельное ранение. Они не пишут, застрелился он сам или же нет, — сказал Малыш. Перестав тыкать вилкой в омлет, он искоса посмотрел на Курца. — Еще они пишут, что помимо женщины-офицера был ранен некий поднадзорный. Не столь серьезно, как дамочка. Это ты?

— Ага.

— Тогда понятно, почему у тебя глаза налиты кровью и кровоподтеки под ними. Ты везучий сукин сын, Курц.

Курц не стал комментировать последнюю фразу. На улице зарокотал генератор, и его головная боль пульсировала в такт мотору.

— Так что с этим Гобой? — спросил Малыш Док.

— Вы можете мне что-нибудь сказать о нем?

— Пока — ничего. Эти йеменцы держатся замкнуто. У меня есть люди, которые могут поговорить с ними. С ними и с другими выходцами из арабских стран, обосновавшимися здесь. Но я ничего не слышал об этом Гобе, пока не прочитал газеты.

— Можете ли вы выяснить, контактировал ли с ним кто-нибудь из ваших людей?

— Могу, — сказал Малыш Док. — Если этот парень подстрелил тебя, я понимаю, почему ты им интересуешься. Но это дело не стоит того, чтобы мне им заниматься. Вся информация, в том числе та, что идет из полиции Буффало, говорит о том, что этот парень взбесился и возненавидел эту женщину, офицера по надзору, застрелил ее, а потом застрелился сам. Ты просто оказался у него на пути, Курц.

Курц отхлебнул кофе. Неплохой. Видимо, в субботу утром они варят свежий. Потому, что сюда приходит Малыш Док.

— Гоба не покончил с собой, — возразил он. — Парень умер от потери крови. От раны, полученной в гараже городской администрации.