Круг. Альманах артели писателей, книга 5

В полночь, в полночь, в самую полночь,
В полночь колокол всех побудил.
Меднолитный колокол возгудел.
Меднолитный с се́ребром зазвонил.
            Зазвонил, зазво́нил, зазвонил.
            Ой беда, ой беда, ой беда.
            Ой набат, набат, набат.

На великой на зво́ннице к утрени затрезвонили

            В неуроч час.

На Залужьи подхватили, на Загрязьи тож

            Да еще в Симеоновщине.
А там и пошло, и пошло
По всем по концам.

Кто в набат, кто в трезвон, кто в красный звон,

                                   Кто как.

            Побудились кочеты по нашестям.

            С голубятен голуби повылетели.
            По поднебесью круги кружат.

С кладей, со стогов, с овинов, с чердаков

Поснималось вороньё тучей черною.
Поснималось вороньё да с галочьем.
По небу по заревому да по звонному мечутся.
Мечутся, криком кричат, каркают.

Как у каждой у подворотни да завыли псы,

              Да завыли да залаяли
Да цепями кованными загрохали.

Как народ взбаламутился весь.

Со постелей, со печей, со лежанок повскакивали да на улицу все.
Да с бабьем да с домочадцами да с мелочью.
Кто как, кто в чем,
         Кто просто в портах,
                 Кто в исподнице.
Ну, бояре те замешкались малость.
А и те бегут, на бегу кафтаньё застегивают,
                 А кушаки в зубах.

Как калитки заскрипели да застукали.

А кто, хозяин хорош, от пожарного от страха настежь ворота,
Да коней да говядо да овец да свиней
                 Со двора на улицу.

Уж и гомон пошел, и плач, и кричанье, и сутомышь.

Из конца в конец народ валом валит.

Сустречь валу валит сустречный вал.

Детворы-мелочи подавило довольно

                  Сапогами да копытами.
            Ой, горим! Ой, горим! Горим!
            Где горит? Где горит? Где?

А поверх крику, поверх гомону

Клакола гудут, звонят.
Клакола гудут, звонят,
          Душу мутят.
          Душу мутят
          Страхом-тоской.
          Тоскою смертною.
          Тоскою смертною,
          Неуёмною.

Уж и как тут народ ни гудел,

Уж и как православный ни галдел,
Как ни гомонило воронье,
Как говядо ни мычало,
Как кони ни ржали,
           А колокола крыли все
                 Меднолитные.

           А колокола с колокольчиками

           Крыл колокол один
           Колокол велик,
           Что на площади,
           На сборной на площади.

Уж и лют колокол тот гудеть.

Ах и лют колокол тот звонить,
Меднолитный с се́ребром колокол,
Меднолитный с се́ребром вечевой.

Вот как в по́лночь, в самую по́лночь,

В по́лночь на Навий день
Подступила к городу татарва
           В неуроч час.

Андрей Белый Москва

РОМАН

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава вторая[1]

«ДОМ МАНДРО».

1.

И вот заводнили дожди.

И спесивистый высвист деревьев не слышался: лист пообвеялся; черные россыпи тлелости — тлели мокрелями; и коротели деньки, протлевая в сплошную чернь теменей; ветер стал ледничать; засеверил подморозками; мокрые дни закрепились уже в холодель; дождичок обернулся в снежиночки.

И говорили друг другу:

— Смотрите-ка!

— Снег.

И ведь — нет: дождичек!

Так октябрь пробежал в ноябри, чтобы туман — ледяной, морковатый, ноябрьский — стоял по утрам; и простуда повесилась: мор горловой.

…………………………………………………………………………………………………………………….

Эдуард Эдуардович стал замечать: между всеми предметами в комнатах происходили какие-то охладенья; натянутость отношений сказалась во всем; воду пробуешь, — нет: холожавая; ручка от двери, и та: вызывает озноб.