Круги ада. Восставшие миры

Флэндри вспомнил, что читал и слышал еще на базе. Тэлвин проходил около Сайекха по эксцентричному эллипсу, который, конечно же, имел светило в одном из фокусов. Можно определить летнее положение на орбите следующим образом: провести линию через этот фокус перпендикулярно главной оси, пересекая кривую в двух точках. Тогда летом является период в шесть месяцев, в течение которого Тэлвин проходит от одной из этих точек, через периастрон, к другому концу линии, ограничивающей сегмент. Зима продолжалась пятнадцать месяцев, за это время Тэлвин максимально удалялся от светила и возвращался обратно, к противоположной точке пересечения малой оси с дугой эллипса. После этого наступала весна и длилась шесть недель, затем вновь достигалась точка, которая знаменовала наступление лета.

На практике все обстояло не так просто. Было три степени аксиального параллакса; климатические зоны; топографическая вибрация; кроме того, была тепловая инерция почвы, скал, воздуха и воды. Смена времен года отставала от реального положения планеты в пространстве и зависела от факторов, не все из которых мерсеяне смогли разгадать.

Если погода начинала меняться, она менялась с удивительной скоростью. Книф объяснял это Флэндри, используя скорее практические, нежели теоретические понятия.

Сквозь испарения возникли самые высокие пики гор Адского Котла, они возвышались над холмами. Несколько столбов дыма поднималось в темное небо. Огромная гора стояла в стороне от других, боковые склоны ее словно покрыты шрамами. Это застывшие скопления лавы — до самой вершины, которая, казалось, только-только возникла.

— Гора Нижнего Грома, — пояснил Книф.

Аэробус свернул влево и опустился на длинный склон над притоком Золотой реки. Воды его бурлили и пенились.

— Незамерзающая река. Почти все здешние водоемы, даже самые большие, замерзают зимой, но эту реку питают горячие ручьи, которые берут энергию из глубин вулканов. Вот почему руадраты — я имею в виду одно племя из уиррдов — так преуспели в этих местах. Водная жизнь остается активной и в зимнее время, поэтому местным жителям есть чем питаться.

Дымные испарения исчезли с плато. Лес рождал гейзеры, кипящие озера, серные испарения. Аэробус остановился на плато. Флэндри следил за действиями экипажа, изучал что-то похожее на деревню, хотя видимость была плохой, и сквозь высокие деревья почти ничего нельзя было разобрать.

Пока аэробус снижался, начальник экспедиции разговаривал по сети внешней связи.

— Мы распределили здесь миниатюрные передатчики, — объяснял Книф. — Лучше попросить местное население отойти, пока мы не сядем. Это не означает, что мы боимся непредвиденных действий с их стороны, просто не хотим испугать их. Однажды тут кое-что произошло… Ну, хорошо… знаете ли вы, что несколько лет назад один новичок из нашей группы случайно попал в берлогу для спячки перед тем, как мужские особи проснулись. Он думал, что все уже отошли от спячки, но ошибся.

В тот год была особенно холодная весна. Двое разбуженных поднялись и разорвали его буквально на кусочки. Мы воздержались от ответных действий. Они действовали не вполне осознанно, ими управлял инстинкт.

Тон Книфа не был злым, он скорее подразумевал высокомерное сочувствие: бедные животные, они не способны к лучшему поведению.

«Вы, аллигаторовы хвосты, — думал Флэндри, — черпаете свой динамизм из веры, что именно вы являетесь естественными будущими хозяевами вселенной, но ваши усилия ставят вас в невыгодное положение. Не то, чтобы вы абсолютно противопоставляете себя любой другой расе до тех пор, пока она не доставляет вам беспокойства. Но вы не используете их возможностей настолько, насколько могли бы. Кажется, Айдвайр это понимает. Он сказал, что я могу быть полезен, потому что я не мерсеянин. Получается, что он предпочел бы иметь команду, набранную не из областей, подчиненных Ройдханату. Догадываюсь, что он нахлебался достаточно горя, пока проталкивал свой проект сквозь сопротивляющееся правительство с его прочно укоренившимися привычками к денежным вливаниям (о которых, кстати, средний мерсеянин никогда в жизни и не подозревал)».

Глава экспедиции дал по радио сигнал на базу. Он не захотел пользоваться голосовым преобразователем, а говорил на ирайо прямо в пульт компьютера. С помощью набора сведений, которые хранил его банк памяти, речь командира преобразовывалась в местный диалект, на котором говорили в Кта-г-клек. Ворчащие, щелкающие звуки шли из мини-датчиков, установленных в деревне. Обратная связь работала через ретрансляторы, расположенные рядом с аэробусом.

Искусственный мерсеянский голос произнес:

— Будьте как дома. Мы напряженно трудимся, но думаем, что сможем уделить вам внимание.

— Мы могли бы предложить вам подняться к нам на борт, — сказал командир экипажа.

Домрат колебался.

«Примитивный консерватизм, — оценил происходящее Флэндри. — Он не уверен, что воздушные лифты не приносят несчастье или еще что-нибудь в этом роде».

— Идите к нам, — прозвучало повторное приглашение домрата.