Круглый год. Детская жизнь по календарю

Необычайно молчаливо стояла толпа у газеты, и я не мог понять, что такое произошло. Вдруг, расталкивая народ, вперед быстро протиснулся пленный австрийский чех Кардач и с ним двое красногвардейцев. Кардач был бледен. Обмотка на одной ноге развязалась и волочилась по земле.

– Читай, – сказал он.

И кто-то, добросовестно окая, прочел:

30 августа 1918 года, 10 часов 40 минут вечера

ВСЕМ, ВСЕМ, ВСЕМ.

Несколько часов тому назад совершено злодейское покушение на товарища Ленина[326].

Драматический эффект этой сцены подчеркивали застывшие в немом молчании фигуры людей, охваченных горем. Приемом «остановившегося времени» при описании покушения на Ленина Кассиль воспользовался вслед за своим литературным кумиром Маяковским, включившим информационное сообщение о смерти вождя в текст поэмы «Владимир Ильич Ленин» (1924): «Мысли смешались, / голову мнут, / Кровь в виски, / клокочет в вене: / – Вчера / В шесть часов пятьдесят минут / скончался товарищ Ленин!»[327] Эти слова были дословной цитатой из выступления Михаила Калинина 22 января 1924 года на XI Всероссийском съезде советов. Они были напечатаны в передовицах всех советских газет, сопровождаясь публикацией потока международных телеграмм как свидетельства о том, что смерть вождя мировой революции изменила ход времени. Метафора остановившихся часов и минут, открытая Маяковским, стала клише в траурных текстах о Ленине, в том числе созданных школьниками (одно из стихотворений было напечатано в «Календаре школьника» на 1938 год)[328].

Прием хронометража с фиксацией коротких временных промежутков при рассказе о ВОСР пришел на смену описательности, господствовавшей в исторической литературе для детей. Этот новаторский прием, рожденный художественным авангардом 1920–1930‑х годов, сыграл важную роль в детской публицистике, посвященной революционной теме. Ленинградский журнал «Еж» (выходил с 1928 по 1935 год), позиционировавшийся как детский общественный журнал, публиковал материалы о революции в стиле хронометража с обозначением часов и минут происходящего. Близкий к кругу редакции журнала Леонид Липавский, писавший под псевдонимом Л. Савельев, использовал документальный хронометраж в детских книгах по истории революции (для детей события ноября 1917 года уже были историей)[329]. В его книге «Часы и карта Октября» (1930) летопись революционного переворота расписана по дням, часам и минутам (изображения циферблата и страниц отрывного календаря служили иллюстрациями к тексту).

14 час. Вокзалы и электростанция захвачены отрядами Военно-революционного комитета. 15 час. Миллионная улица. С Дворцовой площади вылетел грузовик с юнкерами. <…> 15 час 30 мин. Крейсер «Аврора». «Аврора» получила приказ Военно-революционного комитета: сняться с якоря <…> 16 час. Государственный банк[330].

Л. Савельев. Часы и карта Октября. Л.: Детская литература, 1969

История, рассказанная в стиле репортажа с точным указанием времени и места происходящего, не была фотографией с действительности. Дело не только в недостоверности или противоречивости фактов, которые использовал Л. Савельев (в условиях цензурной политики хватало и того и другого). Задача автора была другая – передать напряженность и значимость события, изменившего ход мировой истории, а для этого в ход шли приемы литературы и киноискусства. Хронометраж соседствовал с гротеском, переодеваниями, розыгрышем, частью которого была литературная игра в «часы Октября»[331].