Круглый год. Детская жизнь по календарю

Детские писатели воспевали часы на Спасской башне в стихах, рассказах и песнях, наделяя их фантастическими возможностями и символическими значениями. Многозначительное название «Часы» (1948) в стихотворении Сергея Погореловского не предполагало никаких иных часов, кроме главных часов страны, и все читатели сразу понимали смысл названия. Бодрым четырехстопным хореем автор ленинградского Детгиза описывал совершенные за день трудовые подвиги.

Даром дня не потеряла
Наша славная страна
И хорошего немало
За день сделала она <…>
Трактор плуг ведет по пашне,
Ледокол плывет во льдах;
Под напев кремлевской башни
Соловьи свистят в садах.

В результате смыслового смещения создавалось впечатление, что это кремлевские часы двигают трактором, ведут ледокол, диктуют песню соловьям и напевают колыбельную ребенку («Под напев кремлевской башни / Спи спокойно, детвора!»).

С кремлевскими часами связана история маленькой Люси, героини рассказа Якова Тайца «Золотые стрелки». Над ее кроватью отец повесил календарь, от которого ежедневно отрывает листочки (лучший способ приобщить дочь к советскому времени). Когда остался последний листок и стрелки стали приближаться к двенадцати, девочка подошла к окну и подышала на покрытое узорами стекло. «И Люся увидела кремлевские стены, башни и на самой высокой башне часы с золотыми стрелками»[336]. По этим часам, догадалась девочка, «все люди на Земле время узнают», и отец подтвердил правильность ее догадки.

Не обошлась без описания главных часов страны Агния Барто в цикле «Я живу в Москве» (1947). Стихотворный рассказ о жизни московского паренька с Ордынки завершается боем кремлевских часов. Правда, герой стиха Барто, как и полагается дисциплинированному школьнику, в это время уже спит и боя часов не слышит, зато его хорошо слышат все остальные люди на Земле:

Бой часов
Разносят волны,
Бьют часы
На башне в полночь,
И везде,
По всей земле
Слышен
Бой часов в Кремле[337]

.

В рассказе Льва Кассиля «Часы на башне» (1940) кремлевским часам посвящен цикл историй из «реальной» жизни: под бой часов писатель занимается творчеством, маленькая дочь летчика засыпает, пионеры маршируют возле мавзолея. Часы в рассказах Кассиля связаны с образом вечно не спящего Сталина, выступающего в образе хозяина времени (такую же роль выполнял Сталин во второй редакции пьесы Погодина «Кремлевские куранты»). Пока советские граждане мирно спят под ночной звон часов, Сталин остается вечно бодрствующим, как и знаменитые часы.

Когда подходит полночь и ночь уже готова повернуть на завтра, раздается голос Москвы:

– Слушайте Красную площадь и бой часов с Кремлевской башни!

И во всех краях большой нашей страны, во всем круглом мире люди, затихнув, слушают, как играют часы на башнях Кремля:

– Би-им, бюм-бум-бом, бэ-бам!

Мы сверяем свои часы и тихо говорим про Москву и про того человека в Кремле, с сердцем которого бьются в лад сердца всех добрых и смелых людей[338].

Название рассказа Кассиля современники считали идейно емким и значительным. Возможно, поэтому Маршак в 1948 году выпустил стихотворный сборник под названием «Часы на башне»[339]. Несущественным казался тот факт, что звуковая игра, имитирующая удары часов в рассказе Кассиля, находится в разнобое с ритмом биения человеческого сердца. Возможно, игра в звукоподражание (похожая на хлебниковское «Бобэоби пелись губы») была попыткой внести в сталинский нарратив что-то непосредственное, как и описание приветов Сталину от мирно засыпающих или бодро марширующих под звон курантов детей (привет передают и те и другие). От литераторов требовалась такая же «искренность» и «непосредственность» в проявлении чувств к вождю, как и от ребенка (ограничиться трафаретами было нельзя), и каждый автор выкручивался как мог.

Особенно навязчивой тема кремлевских часов была в новогодних нарративах, где удары курантов символизировали не только начало нового года, но и бесконечный труд и нескончаемое счастье в грядущем году. Маршак воспроизвел весь этот набор в стихотворении «1948» («По часам Кремлевской башни / В эту ночь под новый год / Ход часов своих домашних / Проверяет наш народ»), которое было воспроизведено в большинстве периодических изданий 1948 года, в том числе в детских календарях. В тексте были такие слова: