Кружевные закаты

Беспечность Кости в отношении себя и даже других всегда привлекала к нему молодых людей, отчего этот юноша мог похвастаться небывалым количеством друзей, не имея при этом истинного поверенного. Таковым могла стать Алина, если бы он не забыл ее, наигравшись с новой интересной собеседницей. Им могла бы оказаться Алина, если бы он позволил ей ближе заглянуть в него, понять… Но он был занят другим, а сестра не настаивала.

Внизу, у входа в дом, где они снимали одну на всех квартиру, его ждали товарищи, с которыми можно было позлословить, посмеяться одновременно с уверениями, что без доброй половины соотечественников Русь – матушка поднимется с колен, покурить и подраться. И Крисницкий – Лиговской, не долго думая, надел плащ и спустился к ним, по пути возмущаясь женским кудахтаньем.

Притом, что Костя способен был на все вышеперечисленное даже несмотря на некие моральные правила, созданные самим собой, он не утруждал себя отчетами собственного поведения. Они отнюдь не мешали ему. Лиговской знал, что неповторим, знал, что его любят несмотря ни на что, и мог дурачиться, балагурить и злословить, показывая тем самым свою уникальность, всячески поощряя ее. В глубине души он не желал людям зла. Это была лишь увлекательная игра вперемешку с уверенностью, что ему все можно. Да, он считал себя центром мира. А как же иначе, если, умри он, все перестанет существовать, пусть и для него. Он не задумывался о страхе смерти, воспринимая ее как досадную, но почти неизбежную помеху перед славой и продвижением их дела. Все создавалось им как игра. Детство его по большому счету не было счастливым – равнодушие матери, настороженность отчима сделали свое дело. Ему не за что было цепляться. Он не умел быть нежным, потому что никогда не видел, как должны выглядеть настоящие отношения в крепкой семье.

33

Сквозь высокие бледные листья нечастых петербургских деревьев просачивался мягкий ласкающее – слепящий свет. В воздухе просачивалась уже влага, свойственная осени, от нее клонило в успокаивающее забытье. И понятно было, что скоро эта царица завоюет всю красоту кругом, в прощальном танце разжигая ее до поразительного, чтобы затем утопить в зимних снегах. Все дышало прохладой, свежестью и заливалось золотистым сиянием, читалось негой. Середина осени 1883 года была великолепна.

Пропитанные солнечным светом волосы Алины казались ярче обычного и отливали летним золотом, соперничая с неразумно каштановыми волосами Светланы, когда обе шли по набережной Невы и активно жестикулировали. Увлеченные этим эмоциональным взрывом, они меньше всего чаяли встретить кого-то из старых знакомых. Андрей Львов, как всегда, вырос перед ними неожиданно.

Из взгляда Алины, когда она увидела движущегося на них нежданного визитера, исчезла неопределенная задумчивость. Он знал, уже все знали, все знакомые судачили, что они связаны с политическими преступниками, их давно не звали в высший свет. Стражи порядка запомнили их в лицо и ждали только удобного случая, чтобы сцапать. Слишком много неудавшихся погонь, ссор и унижения от тех, кто считал их антихристами, выпало на их долю.

Не дав Андрею опомниться (его невозмутимый вид давно не вводил ее в заблуждение), Алина выступила вперед. Это уже вошло в привычку, слишком много ругани в свой адрес, отказов и переубеждений от сердобольных христиан довелось ей услышать с началом политической деятельности. Так много, что она поросла не шерстью даже, броней. Она догадывалась, что тотчас после первых приветствий постылый Львов начнет нагнетать и пытаться переубедить их. Ах нет, он слишком умен, чтобы делать это прямо… Но радости укорять ее и впредь, пусть и исподтишка, он не получит! Слишком ей надоела его глухота к ней. Месяц Крисницкая не видела его, скучала, и теперь ощетинилась, словно стоял перед ней враг, один из многих в этой стране.

– Андрюша, отчего ты здесь? Разве не нужно тебе торговать совестью, чтобы выжить, и при этом клевать других за то, что они не позволяют себе и сподвижникам твоим лицемерить по старинке, всем ведь удобно, кроме тех, чьего мнения не спрашивают? – озвучила Крисницкая свою обиду с едкой горечью в каждом вздохе.

Вот так прием, подумала Светлана. Встреча с женихом, которого она так бесцеремонно, как ей казалось, оставила, доставила ей много страха, угрызений совести и боли. Андрей слишком любил контроль, на службе слыл перфекционистом, за что его и уважали. Это явилось главной причиной, по которой она передумала становиться его спутницей. Светлана вдруг представила, какая жизнь ее ждет. Кроме внешнего благополучия и престижа она не получила бы ничего. Он нравился ей в начале, она даже фантазировала об их совместном будущем, но ему удалось быстро потушить в ней даже легкую предрасположенность.

Осторожная нежность отношения Андрея к Алине, которую, впрочем, она не ощущала, мгновенно сменялась раздражением, если она позволяла себе вольности. Сейчас же он был просто взбешен.

– Ты слишком много позволяешь себе, – сухо бросил он, не давая гневу захватить себя.

– Оставь…

– Не могу, вы мне как родные.