Кружевные закаты

– Не знаешь человека, пока не познакомишься с ним поближе. Его внутреннего, да даже и внешнего мира словно не существует, разве что в виде сплетен. Мало что представляешь о нем. Он словно безмолвная кукла, совсем не интересная. Но стоит приподнять эту завесу… Сколько перспектив, возможностей, историй и чувств скрывает она, открывая перед тобой, неверующим, такие грани! И ты восхищаешься, радуешься и негодуешь при этом, что мыслил ограниченно… Тогда как бы приоткрывается дверь, и ты, переставая считать другого обычным порождением собственного воображения, приходишь к выводу, что это личность со своими идеями, специфичностью взглядов. И открытие это порой невероятно по своей мощи. Думаешь, обычный, рядовой человек, куда ему до моего внутреннего наполнения… Ан нет, окажется, что он толку знает больше тебя.

– Я не знаю отца, это так. Но сие обстоятельство не приносит мне ни малейшего дискомфорта. Это у тебя вечно одни гротески. Ты ищешь интерес в людях… Смешная.

– Образ мышления формирует оболочку. Поэтому я убеждена, что это познавательно – читать по лицам. Все интересно в этом мире. Сам этот мир интересен.

Ветер хлестал им в лицо, пока они быстро шагали по безлюдным улицам, вдыхая холодный запах неприветливой осени. Выйдя к небольшому дому с ободранными стенами, Костя неожиданно остановился. Алина замерла вместе с ним. Из темноты, скупо освещаемой уличным фонарем, прямо на них двинулась фигура. Грешным делом Крисницкая подумала, что брат привел ее на драку, но эта безумная догадка молниеносно растаяла, когда всплывший в вечернем сознании юноша приветливо поздоровался с Константином.

Они недолго бродили дальше. Молодые люди увлеклись беседой, Алина старалась смотреть вдаль и улыбаться в такт их смеху, но чувствовала непреодолимую скуку. Раньше такого не бывало. Каждую их фразу она знала, понимала все их доводы, и уже не казалось ей, что они свежи, привлекательны и обособляют их ото всех, кто мыслит обыкновенно. Увлекшись собственными мыслями, она упустила момент, когда спутники переглянулись и свернули к одиноко торчащей среди тесно посаженных домов церквушки. Девушке не пришлось долго объяснять, что они намереваются сделать, да она и не сопротивлялась. Костя знал, что она не из тех, кто начнет вредничать.

Алина спокойно стояла и смотрела, как двое приятелей выбивают дверь церкви и, достав невесть откуда взявшуюся бутылку (кажется, она была припрятана в кустах), заходят в нее.

– Ну, а ты так и останешься стоять? – спросил сестру Костя.

– Вы собираетесь устроить оргию в церкви?

Конечно, Алина относилась к православному аппарату не лучше, чем ее брат, но такое было немного…

– Вот еще! – фыркнул Костя. – К чему осквернять, поджечь!

Костя лучезарно улыбнулся собственной шутке, и Алина успокоилась. Чистое преступление – совсем другое дело. Она вошла в помещение, приняла сосуд, оказавшийся заполненным керосином, и, последовав примеру мужчин, начала разливать его по полу. Их остановил стук копыт.

– Облава! – удерживая вопль, вскрикнул юноша в тот самый момент, когда Косте с третьей попытки удалось поджечь смесь. Неожиданно церковь осветилась тусклым волшебным мерцанием огня, и присутствующим на какой-то узкий миг показалось, что свет и праздник постучались в их жизнь. Старинные почерневшие иконы, освещаемые огнем, исходящим не от свечей, придавали месту тоскливый мистицизм, Алина, пока не расслышала вскрик, как зачарованная взирала на них и думала, что жаль разрушать такую красоту. Но смятенной душе ее было все равно.

Услышав сигнал, Алина и Костя испуганно переглянулись и, помешкав несколько мгновений, бесшумно бросились к противоположному выходу, который оказался заперт. Алина не помнила, сколько времени прошло, пока Косте с ее помощью удалось немного надломить тяжелую дверь. Окна церкви порядком уже были охвачены пожаром, но Алина оказалась в таком исступлении от происходящего, что только хищно оскалилась. Все чудилось ей, как в полусне, забвении, опьянении.

Расширенные от страха глаза Кости испугали ее больше, чем перспектива быть пойманной.

– Мы ведь… – начала она.

– Тише, – повелительно прошептал Костя. – Слышишь, они идут за нами?

За их спинами и впрямь раздались шаги. Слишком близко, чужие повелительные шаги. Костя вытолкнул Алину наружу и повернулся к полицейским.

Девушка побежала по клумбам, не видя, что топчет умирающие от холодной влаги ночи цветы, и скрылась во дворе-колодце. Прислонившись к влажной стене дома, она поняла, что осталась одна. Сердце Алины ушло в пятки. Это странное ощущение она помнила с детства, когда шалила и с опасением ждала наказания за свои грехи – щеки горели, а ноги были ледяными. Она дрожала. Сейчас ее схватят, Костя уже наверняка в клетке… Не помня себя, она проскользнула в узкую щель в заборе и побежала по задворкам к дому. Страх предал ей сил, она понеслась, задрав юбки до колен и думая лишь о спасении собственной жизни.