Кружево Парижа

– Я всего лишь просила фальшивой помолвки, но ты настоял на браке. Почему?

– Ты действительно не знаешь ответа?

Лицо у него исказилось от ярости.

Он шагнул ко мне. Я выбросила вперед руку и, накрыв ладонью его губы, размазала по щекам красную жирную грязь. Даже в ярости меня удивила мягкость его кожи. Он схватил меня за руку и притянул к себе, но я вырвалась.

– Твой подарок, – подавив всхлип, заявила я. – Я даже поверила, что это что-то значит.

И отступила, стараясь держать себя в руках – ни за что не заплачу у него на глазах.

– Но теперь…

Я вытянула руки в красной помаде.

– Теперь понимаю, что он ничего не значит.

Прежде чем двери лифта закрылись, я оглянулась.

Он все еще стоял наверху, наблюдая за мной, вытирая пальцами помаду.

Глава 25. Средство для удаления макияжа

Ты меня знаешь, ma chère, у меня свои привычки, и я их придерживаюсь. Я очищаю лицо всегда без спешки. Наношу тональную основу, подвожу глаза, наношу тени, крашу ресницы, потом румяна, хайлайтер, шейдинг, снова подводка глаз и три слоя помады, оставляя два первых на салфетке. Но сегодня все бесполезно, взгляни, ma chère, я все перепутала. Я похожа на диснеевскую ведьму, никакой элегантности.

Казалось бы, много лет оттачиваешь разные навыки, стили, а получается черт знает что. Слава богу, есть этот небольшой флакон: накапала побольше на ватный тампон и – presto[42] – все стерла, можно начинать сначала. Думаю сегодня обойтись чем-нибудь попроще. Если долго с кем-то не виделся, макияжем лучше не злоупотреблять. Согласна, ma chère?

После нашей годовщины я недели две избегала Джима, потом мы с Грасой отправились в тщательно подготовленное путешествие, которое он нам устроил. В Италии забыть о нем было невозможно – он, словно дух, заботливо сопровождал нас повсюду – его планы и договоренности заполнили наши дни. Граса – замечательная спутница, она водила меня по Риму, Флоренции и Венеции, каждый вечер читая об истории, архитектуре и сокровищах искусства, которые нам предстояло увидеть. Изысканный Меран ее очаровал.

Кристль встретила ее очень радушно, что меня поразило – тогда в тех местах нечасто можно было встретить человека с иным цветом кожи, поэтому я слегка беспокоилась за Грасу. Мы пробыли там дня два, я нашла подрядчиков и начала реконструкцию виллы.

Когда нанятая Джимом машина отвезла нас в горную узкую долину в Оберфальц, Граса примолкла. Машина остановилась перед рестораном.

– До́ма! – иронично сообщила я, но, несмотря на это, была искренне тронута тем, что он снова принадлежит мне.

– Ты здесь выросла? Во всей этой темноте?

Я огляделась. Если взглянуть на окружающий мир глазами Грасы, которая так привыкла к огромным просторам Бразилии, эта альпийская долина, использовавшая на дело каждый ровный кусочек, каждый дюйм на посадки, огороженная темными стенами елей, догоняющих небо и горы, сбивала с толку. За все годы я никогда не переставала считать Фальцталь прекрасным, таким он и был. И все же Граса не ошиблась, это был ограниченный мир, узкий и темный. Неудивительно, что я отсюда сбежала, неудивительно, что не спешила возвращаться.

Прежде чем вернуться в Милан, мы остановились на пару дней у Лорина Майера. Мои два самых близких друга сумели найти общий язык, говоря на невообразимой их смеси, подбирая каждое слово, пока в глазах собеседника не забрезжит понимание. Я предоставила их самим себе, взволнованных и разочарованных, чувствуя себя в их компании как дома. В самолете я стала размышлять, где у меня дом: прекрасная вилла в Меране, где мы с Грасой жили вместе с моей сестрой, старый Gasthaus в Оберфальце, где жил управляющий, дом Лорина Майера с мебелью матери, квартира Грасы в Гринвич-Виллидж, где мы жили вместе, или моя квартира под апартаментами Джима в небоскребе Митчела?

В Нью-Йорке я только сильнее разволновалась. Джим всегда был слишком занят, по словам его секретарши, которая звонила мне, чтобы отменить наши еженедельные встречи. Вместе с моей поездкой и этими отменами прошло почти два месяца, как я его не видела. Отмена ни с того ни с сего светских выходов, избавление от нашего общего календаря событий было неправдоподобным, меня не обманешь. Я гадала, как долго он будет меня избегать. Может, уже готовил бумаги о разводе «по обоюдному согласию». Меня мучила бессонница, и я оставалась ночевать у Грасы.

Я сказала себе, что не смогу принять еще одну унизительную встречу, но Граса возразила, что у меня нет прав считать это унижением, ведь я сама на такое согласилась.

Однажды во вторник моя секретарша соединила меня с секретаршей Джима.

Я чуть-чуть помедлила, прежде чем поздороваться, настраиваясь на самый беззаботный тон:

– Здравствуйте, Джин. Не извиняйтесь за отмену встречи. Я-то знаю, как он занят.

– Ой, нет, миссис Митчел, – его персоналу я позволяла себя так называть, – ничего подобного. Нет, он, конечно, занят…

Она была необычно взволнована. И, немного помолчав, выпалила:

– Я звоню, чтобы пригласить вас сопровождать его в деловой поездке.

Я вздохнула и взяла в руки ежедневник.

– Когда?

– Завтра.

– Завтра?