Кружево Парижа

Одного я узнала сразу, как только увидела… В глазах Шляйха совсем не было доброты. Когда я последний раз ходила на исповедь, то призналась отцу Маттиасу, что меня изнасиловали. Я не знала, согрешила или нет. Священник уверил меня, что нет, насилие было грехом насильника. Я с облегчением услышала, что даже в глазах Бога согрешил Шляйх.

– И о святых и Деве Марии? – уточнила она.

– Да, но…

– Это одно и то же. Оглянитесь, – скомандовала она, и я развернулась на стуле.

У стены, рядом с которой я сидела, на небольшой полке, закрытой золотистой тканью, были собраны скульптурные изображения святых и божеств, а рядом лежали цветы и небольшие подношения из риса и бобов в знак просьбы о милости. Сама стена была выкрашена в голубой цвет.

– Ангелы, святые, дьяволы и демоны. Наши ориша и призраки, они такие же, как в церкви, просто под другими именами: Иеманжа – это святая Варвара, Огун – святой Георгий.

– Я видела на Новый год на пляже подношения Иеманже.

– Значит, вы видели, как ориша входит в тело человека и им овладевает. Представьте, как легко духам принести человеку болезнь, просто что-то отобрать.

Я никогда не забуду ту одержимую женщину, стонавшую на пляже перед отелем «Копакабана» в первый Новый год в Рио. Теперь я привычно обхожу небольшие подношения из кукурузы и цыплят, оставленные на улице, наученная не наступать на них, иначе они принесут несчастье, привыкла видеть людей в трансе. Но никогда не думала, что это коснется меня или Шарля.

– Извините, мне бы хотелось поверить, просто не знаю как.

– Сеньора, – сурово сказала медиум. – Если вы не верите, мы зря теряем время. Тут не наука, а факт. На мне с детства порча от видений.

– Порча? Это же дар.

Я сморщилась от неожиданного неприятного запаха.

– Это и благословение на освобождение людей от злых духов и заклятий, но и проклятие, когда видишь смерть, получаешь предупреждение и не можешь остановить непоправимое, что тебе открылось, – да еще в этом же тебя и обвинят.

– Обвинят вас?

– Да. Когда я была маленькой, то пыталась предупредить, чтобы отец однажды не ходил на работу. Просила и умоляла, но он все равно ушел. Когда он не вернулся домой, мать назвала меня ведьмой и не простила, а после нескольких таких предупреждений выгнала из дома.

До меня дошла еще одна волна ядовитого запаха. Я огляделась, но единственными продуктами были овощи и бобы, кипящие на плите. Может, где-то был спрятан корм свинье. Граса рассказывала, что их часто держали в фавелах.

– Теперь поверили?

Я долго думала, что ответить. В голове крутилось, что все это чепуха.

И все же что-то, наверное, ее безыскусность или отсутствие всякого наигрыша, произвело на меня впечатление. Как бы то ни было, я удивилась сама себе, сказав «да», и поняла, что не покривила душой.

– Хорошо. Мне кажется, вы пришли из-за духа?

Теперь запах стал невыносим, меня стошнило в руку, и я покачала головой.

– Нет. Помощь нужна моему мужу. Он очень болен.

– Значит, этот злой дух не ваш муж?

Я тупо на нее уставилась.

– Нет, – выпалила я.

– Сеньора, – заявила она, словно ничуть не сомневалась. – Вас преследует кровожадный дух.

У меня по спине побежали мурашки, и я встревоженно оглянулась.

– Какой дух? – содрогнулась я, чувствуя, как покрываюсь холодным потом.

До меня дошла еще одна струя неприятного запаха. Медиум вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Привидения и духи бывают разные. Есть злобные, преследующие издали. Это бесы, откручивающие крышки банок, и когда вы за них беретесь, банки и джем падают на пол. Еще бывают плутишки, которые любят пугать звуками и видениями. Но самый мерзкий тип из всех – кровожадные духи.

– И у меня именно такой?

Я чувствовала, как во мне растет протест, все это выглядело нелепо.

– Да, сеньора, у вас такой спутник. Я встревожилась, как только вы вошли, думала, что вы пришли из-за него.

Она говорила, уставившись в одну точку за моим плечом.

– Это «он»?

Я оглянулась, но ничего не увидела, только неприятный запах, казалось, сгущался.

– Кровожадный дух, – объяснила она, – обретает плоть, когда кто-то умирает, он сильно привязан к жизни или к какому-то человеку. Потом он становится спутником человека, к которому привязан.

– Потому что кого-то любит?

– Иногда, – она пожала плечами, – может и ненавидеть тоже. Обе страсти – своего рода привязанность.

– Вы хотите сказать, что они… вас выслеживают?

Она встретила мой вопрос спокойно, только потерла нос, чтобы прогнать неприятный запах.

– Да. Некоторые из них доброжелательные. Умершие любимые иногда остаются с возлюбленными, ожидая воссоединения. Другие могут злиться, преследовать, пытаться навредить.

После ее слов сердце у меня ушло в пятки. Отвратительный запах мне кое о чем напомнил.

– Что с ними случается? – осмелилась спросить я.

– Порой они отступают, когда их возлюбленный находит кого-то еще. Такие обычно безвредны.

Она встала и налила воды в стакан.