Крылатый лев (СИ)

— Кузя — редкий дракон, травоядный, — объяснил Пряник. — Найдет, что пожевать.

— Ну, и нам бы не мешало, — сказал я. — Предлагаю привал.

Друзья с энтузиазмом меня поддержали. С радостью мы обнаружили, что, когда летели кувырком, наши котомки не рухнули в бездну. Домовитый Пряник надежно примотал их к Кузиной сбруе, и они так и болтались на драконьей шее, точно медальоны. Перекусив всухомятку сухарями и ветчиной, мы зачерпнули воды из лесного ручья. Время шло к полудню, осеннее солнце заливало лучами опушку.

— А здесь неплохо, — улыбнулась Вишня. — Если б мы выбирали, куда свалиться, лучшего места бы не нашли.

— Хорошо, что не на скалы грохнулись, — поежился Пряник. — Там бы и облака не помогли. А еще могли на елках повиснуть, как новогодние игрушки. Тоже обошлось.

— Давайте прикинем, где мы находимся, — предложил я и взял у Вишни карту.

Мы долго рассматривали маршрут, рассуждали, спорили, не горячась, и наконец решили, что оказались на Ручейковой опушке, а до Золотой поляны, где собирались заночевать, нам еще лететь да лететь. И лучше отправиться туда сейчас, чтобы добраться к вечеру.

Только Кузя решил, что это плохая идея, — неудачный полет выбил его из колеи. Когда Пряник шагнул к нему и взял за сбрую, он поспешно выплюнул колючий недожеванный кустик, кувыркнулся на землю и свернулся клубком, точно шаловливый котенок. Его глаза были закрыты, но я мог бы поклясться, что дракон подглядывает. Пряник тормошил его, Кузя отплевывался искрами, и я всерьез забеспокоился, как бы на Прянике не вспыхнул плащ.

— Испугался, бывает… — виновато объяснил Пряник. — Он ведь так далеко не летал. Маленький еще. У него недавно молочный зуб выпал, — он протянул мне штуку, похожую на крошечную соляную скалу. — Вот, возьми на память о первом полете.

Я кивнул и положил драконий зуб в карман.

— Все испугались. Не каждый же день в пропасть падаем, — точно защищая Кузю, проворчала Вишня. — Эй, не дергай его за ухо, что ты!

— Да я и не дергаю… Я же легонько.

— Оставь его в покое, Пряник, — вздохнул я. — Дай отдохнуть. Ничего не случится, если мы останемся здесь до утра.

Признаться, я был даже рад, что дракона-пацана настиг припадок трусости. При мысли, что мне опять придется взбираться на чешуйчатого толстяка и лететь выше корабельных сосен, в сердце включался бешеный двигатель. Передышка требовалась не только Кузе.

У нас не было палатки — ребята не успели об этом позаботиться, а я намеренно не потащил в пеший путь тяжелую ношу. Но Вишня захватила клетчатый плед с кистями, который мы растянули между пихтами, а на землю накидали сухих еловых лап. Все это заняло немало времени, мы искололи руки, но прибежище получилось уютным. А когда развели костер (как я был рад, что когда-то отец научил меня разжигать огонь с одной спички!), стало совсем хорошо.

Оставив Кузю дремать возле прирученного пламени, мы, держась вместе, прошлись по окрестностям. Нас ничего не встревожило — в округе не было ни волчьих следов, ни шакальих. В лесном ручье трепыхалась рыба — голыми руками удалось наловить карасей. Вскоре в котелке закипела уха, а еще несколько рыбешек мы пожарили на углях. Ужин получился знатный, как в трактире возле ратуши.

Оранжевые перья огня взлетали ввысь, стремясь слиться с закатным небом. Сыто посапывал молодой дракон — травоядный он или нет, а от рыбки не отказался. Весело кружили вокруг пламени облачные Снежок и Белка. Рядом были надежные друзья, и никто не считал меня изгоем и призраком. На некоторое время мне удалось освободиться от тревожных мыслей об отце, доме и Крылатом Льве — я решил, что теперь все сложится, как надо.

Вишня хлопотала возле костра, легким движением откидывая на спину косички. Она разломила на куски каравай, заварила дымный чай на травах и разлила его по глиняным чашечкам. Я с удовольствием вдохнул душистый, пряный, знакомый с детства аромат.

Словно сговорившись, мы не вспоминали о печальном — о нашествии смоляных шакалов, о тревоге за родителей. Обсуждая предстоящую дорогу, мы то и дело возвращались к тому, как чуть не погибли, когда Кузя столкнулся с неизвестным монстром.

— Лишь бы летать не разучился, — с беспокойством сказала Вишня. — А то вместо летающего дракона получится бегающий. И прыгающий. Иногда.

— На нем далеко не убежишь, — усмехнулся я, глянув на коротенькие Кузины лапы. Тот будто бы понял — недовольно фыркнул, и в лиловое вечернее небо взлетел сизый дымок. Даже не верилось, что еще утром я опасался этого огнедышащего огурчика.

— Уж лучше такой, чем никакой, — слегка обидевшись за дракона, проговорил Пряник. — Он же не транспорт, а товарищ.

— Конечно, — поддержал я. — Мы не спорим.

— Кузя полетит. Настроится на нужный лад — и полетит, — чересчур уверенно сказал Пряник, а Вишня вздохнула.