Крылья из дыма и золота

Фигура простерла руку и задержала ее в воздухе над телом мужчины, растопырив узловатые, черные как сажа пальцы, затем потянулась к золотым линиям. Миле не хватало воздуха. Река света, бело-золотая пульсирующая нить потянулась из тела Серого, в сосуд в руке у фигуры.

Где она будет заперта.

Где она будет сохранена.

Поток света мерцал, светился и отклонялся то в одну сторону, то в другую. Он изгибался и вытягивался, не нарушая своих границ.

Сердце Милы билось быстрее и быстрее, и в ней пробудилось ощущение… воспоминание. Ее руки сжались в кулаки, и она дала выход охватившей ее дрожи, жалости и слезам, которые рвались на волю.

Она поняла, что это ощущение ей знакомо. Когда-то, стоя на кухне в квартире матери, наливая воду в стакан, она почувствовала то же самое. Ощущение было слабым, как касание пера, и оно исчезло так быстро, что Мила от него отмахнулась. Но сейчас оно было ясным, отчетливым, долгим и ярким.

– Милена, – кто-то неожиданно позвал ее по имени. Кто-то тихо прошептал его на ухо, и ей показалось, будто что-то у нее внутри отозвалось, завибрировало в ответ на этот звук. Она едва осмеливалась дышать, хотя ее легкие жаждали кислорода, потому что подавлявшиеся чувства теперь захватили ее всю.

О да, она это почувствовала.

Каждым сантиметром своего тела.

– Милена, – повторил голос. Жесткий, отчетливый и темный. Словно из другого мира. От его звука кожа покрывалась мурашками, как от царапания ногтем по школьной доске. Темное создание посмотрело прямо на нее, и страх, охвативший Милу, смешался с чем-то еще, для чего она не могла найти слов. Она хотела убежать, хотела закричать – и в то же время хотела подойти и коснуться его рукой, в надежде, что он примет ее.

И она сделала это – подняла правую руку и потянулась в ту сторону, дальше и дальше. Но тут она посмотрела на свою кожу. И увидела, как чернота, словно жидкое масло, словно тончайший туман, поднимается от кончиков пальцев выше по руке. Тут и там сквозь черноту просматривался золотой свет, постепенно проигрывавший битву с темнотой.

Мила повернула руку, без страха наблюдая, как тьма расползается дальше, и не имея никакой возможности ее сдержать. Внезапно рука взорвалась болью, и Мила, собрав все силы, воспротивилась тому, что разрасталось внутри нее, – чему-то чужому и могущественному.

Внезапно мир за пределами этого пузыря задрожал, ее руку все сильнее и сильнее жгло как огнем, и она поняла, что больше не может выносить боль и давление внутри и вокруг себя.

Земля дрогнула, темная фигура замерцала, еще раз прошептала ее имя и растаяла в воздухе.

Застыв в неподвижности, Мила закрыла глаза. Ее рвало на части: внутри она плакала и кричала, разражалась проклятьями и страдала от боли. Затем эти чувства уснули – и она вместе с ними.

17 Ашер

Сигнал тревоги обрушился на него в полную силу. Ашер как раз стоял между Райей и Цето, которые орали друг на друга из-за того, что Райя в этом году простила своего супруга явно не так быстро, как следовало бы, и тут до Ашера донесся сигнал. После последней встречи с Милой у него не было настроения шпионить за ней и этими тремя Светлыми. Особенно когда его брат приблизился к тому, чтобы окончательно свести Райю с ума.

Но сейчас, как только предупредительный сигнал достиг его ушей, как только он ощутил энергию Милы, с которой связал метку на ее ладони, Ашер ощутил возбуждение.

– Мне пора. Цето, не дай ей себя убить и, умоляю тебя, постарайся немного поубедительнее изобразить раскаяние!

Прежде чем кто-то из них двоих успел что-то возразить, Ашер уже исчез. Телепортироваться из этой сферы в человеческий мир, прямо к Миле, было бы не сложно, но в высшей степени утомительно. Но у него нет выбора. Что-то пробудило его энергию, впечатанную в кожу этой девушки и скрытую от мира. Энергию, которую он изначально рассчитывал использовать лишь для того, чтобы найти ее снова. Своего рода шпионское заклинание и способ показать, что он за ней наблюдает.

Чтобы позлить Тариэля.

Так быстро, как только мог, Ашер материализовался вблизи от места, где он ощутил метку Милы, идя по ее энергетическому следу и не обращая внимания на вскрик пожилой дамы, рядом с которой он приземлился. Торопливо, но целеустремленно он осмотрелся по сторонам. Прага, ратушная площадь.

Он тут же заметил Тариэля, Иезекииля и Михаэля, которые с мрачными лицами бежали к нему. Или к Миле – обернувшись, он увидел ее.

Эта энергия. Она была ему откуда-то знакома.

Хотя он и не смог сразу разобраться, в чем дело, кое-что ему было понятно: Мила обладала силой. Такой, что сам Ашер на мгновение покрылся гусиной кожей – в чем он никогда бы не сознался. А вот необходимость уважать такую силу он признавал. Вести себя иначе было бы безрассудно.