Крылья колдуна

– Дальше, – потребовал Ланс. Он снова обхватил пальцами ее подбородок, повернул лицо к себе, заставляя смотреть в глаза. – Я жду, Матильда.

– Он… – Тиль запнулась, глядя в глаза колдуна, на дне которых полыхала энергия. – Он был красив. Хороший наездник. Разумный правитель.

– По-видимому, ты хочешь поцелуй, – сказал Ланс, проведя подушечкой большого пальца по ее нижней губе.

– Мы были близки, – выпалила Тиль, словно нырнув в колодец.

– Повезло же ему, – прокомментировал колдун, глядя на ее губы. – Дальше, Матильда.

Он склонился так близко, что она чувствовала его горячее дыхание. Рука сместилась по подлокотнику, объятия стали теснее. Ланс нависал над ней, закрывая плечами развалины замка, и казался совсем незнакомым, пугающим. Сердце Тиль забилось быстрее, она дернулась, пытаясь встать, но колдун схватил ее за плечо, прижал к спинке дивана. Тиль быстро облизала губы, лихорадочно соображая – что делать. Мелькнула робкая мысль – рассказать ему все, но она быстро затолкала ее подальше.

– Между нами много чего произошло, – сказала она как можно равнодушнее. – Я не могу пересказать тебе события нескольких лет. Он умер – вот и все.

Едва проговорив эти слова, Тиль вскрикнула от боли – кончики пальцев будто обожгло огнем. Она посмотрела на свои руки, горящие чужой энергией.

– Ах ты, маленькая врушка, – укоризненно произнес Ланс. – Говори! – приказал он, повысив голос.

– Ты тоже не все рассказал! – выкрикнула Тиль. – Ни один маг не остался бы в живых после сотни лет в гробу! Железные цепи, железный гроб – ты должен был умереть, и даже твой дух не смог бы отлететь в иной мир, обреченный на муки под запирающим знаком!

– Артефакт, – ответил Ланс, показав серебряный перстень на мизинце. – Я создал его для другого человека. Более… хрупкого. Смертного.

– Ты сделал его для женщины? – догадалась Тиль.

– Он должен был защитить ее от всех болезней. Перстень получился особенным. Так всегда выходит, когда делаешь артефакт для того, кого любишь. Выкладываешься до конца. Так что я не соврал тебе, Матильда. Я артефактор. Возможно, очень хороший. – Глаза Ланса снова вперились в Тиль. – Теперь ты, – сказал он твердо. – Что произошло между тобой и человеком, похороненным под ангелом?

В повисшей паузе прогрохотал отдаленный раскат грома, вспышка молнии осветила напряженное лицо колдуна, сведенные брови, изгиб губ.

– Поцелуй, – быстро сказала Тиль. – Я выбираю поцелуй.

Ланс тихо выругался и обхватил ее шею, чуть сжав пальцы. Тиль ахнула от неожиданности, вцепилась в руку, пытаясь убрать ее с горла, но он смял ее губы своими, быстро, грубо, и она едва не задохнулась от напора. Язык Ланса ворвался в ее рот, жесткие пальцы другой руки впились в бедро. Колдун резко дернул ее вниз, так что Тиль съехала по скользкому дивану, и вжался в нее всем телом, вдавливая в кожаное сиденье. Она пыталась оттолкнуть колдуна, царапала ногтями плечи, но он лишь сгреб ее волосы, не давая повернуть голову, перехватил тонкие запястья, заведя их вверх. В его поцелуе не было ни капли нежности, он целовал с жадным исступлением, с бесстыдством животной страсти. Подчинял, брал, нисколько не заботясь о ее удовольствии. Отпустив запястья, Ланс обхватил ягодицы Тиль, прижимая к себе еще теснее, раздвинул коленом ноги, и Матильда впилась ему ногтями в щеку. Зашипев, Ланс отшатнулся, а она влепила ему пощечину, оттолкнула. Выскользнув из-под тяжелого горячего тела, вскочила на ноги.

Ланс сел, провел ладонью по изодранной щеке, посмотрел на кровь, оставшуюся на пальцах. Встав, шагнул к Тиль, которую трясло от негодования.

– Врежь еще, – сказал он, осклабившись. Вид у него был дикий: взъерошенные волосы, горящие глаза, кровь, размазанная по лицу. – Дай сдачи. Тебе ведь полегчало?

Тиль с размаху влепила ему ладонью по другой щеке, так что пальцы запекло.

– Ух, бодрит. – Он тряхнул головой, попрыгал на месте, как боксер. – Еще разок?

– Ты… ты… Ты изнасиловал мой рот! – выкрикнула Матильда.

– Вообще-то ты сама дала на это согласие, – возразил Ланс. – Сама попросила.

– Я сказала – поцелуй, а не это вот… – Она запнулась, подбирая подходящее слово, но, так и не найдя его, махнула рукой.

Ее колотило, как от озноба, и Ланс, шагнув ближе, обнял Тиль за плечи, привлек к себе. Она оттолкнула его, ударила кулаком в грудь. Молния вспыхнула, осветив влажные дорожки на щеках Тиль, и Ланс снова обнял ее. Еще один раскат грома прозвучал совсем рядом, прогремел, как горный обвал.

– Скотина рыжая! Урод! – Она забилась в его объятиях, но колдун лишь прижимал ее к себе теснее, пока она не сдалась и не уткнулась в широкую грудь, пряча злые слезы обиды.

Ланс погладил ее по спине, и Тиль, дернувшись, высвободилась. Отвернувшись, вытерла влажные щеки, пригладила волосы и осторожно прикоснулась к губам, которые распухли и горели. У нее родилась целая обличительная речь, и, повернувшись к колдуну, она собиралась высказать все, что накипело, но тот остановил ее жестом. Прищурившись, он смотрел куда-то поверх ее головы, и взгляд его снова стал жестким.

– Что? Кто-то идет? – шепотом спросила Тиль, оборачиваясь и глядя вдаль.