Крылья Мастера / Ангел Маргариты

- Кто она? Кто?! - вскочила Ракалия, замахнувшись чайной ложкой, как секирой.

Булгакову стало смешно и он твёрдо сказал, не уступая жене ни в чём:

- Регина Сергеевна!

- Кто?! - пошатнулась Ракалия, выпучив глаза.

И он увидел, какое у неё настоящее взбешенное, вовсе не ангельское лицо.

Ракалия откашлялась, как столетний курильщик, и выдала:

- Недаром эта вертихвостка всё время крутилась рядом!

- Она не вертихвостка! - заступился Булгаков.

Ракалия иронично надула губы и с ненавистью посмотрела на него:

- Подобрала-таки! А ты знаешь, что она о тебе говорила!

- Заткнись! - посоветовал Булгаков. - Твои инсинуации меня не интересуют!

Ракалия швырнула в него тарелку с остатками торта. К счастью, у Булгакова была великолепнейшая реакция. Тарелка с её содержимым размазалась по стене между буфетом и водяной колонкой.

- Ну да... конечно... - качнулась Ракалия. - Все мы святые! - И отправилась, пошатываясь, спать, добавив на ходу. - В спальню ни ногой, знаю я твои замашки! Не обломится!

***

Ровно через три дня, в течение которых они не разговаривали и даже не здоровались, а в голове у него щёлкнуло, как призраки пальцами, в квартире раздалось три нервно-требовательных звонка.

Ах, подумал он нервно, и без всякой надежды побежал открывать. На него, обдав его облаком шикарных духов, как кошка, прыгнула Гэже и зацеловала до смерти.

- Я свободна, - прошептала она между поцелуями, - я почти свободна! Рюрик Максимович даёт мне свободу к праздникам.

- К праздникам, это когда? - промолвил Булгаков сквозь её слёзы и поцелуи.

- Это на октябрьские... - сказала она шёпотом, словно боясь сглазить. - Он сказал, что если я не одумаюсь, то к середине осени могу катиться на все четыре стороны. А я не одумаюсь!

- Ой... - вздохнул Булгаков с облегчением, - ты меня задушишь.

- У меня две минуты... - зашептала Гэже, пытаясь вырваться из его объятий. - Две минуты, и я должна бежать!

- Когда? Зачем? Когда мы снова увидимся?!

- Я не знаю... Я ничего не знаю... Я знаю, что наше счастье близко!

- Ах, вот как?.. - менторским тоном произнесла Ракалия.

Они заговорщически оглянулись. Ракалия стояла, прислонившись плечом к косяку и опираясь рукой о бок.

"- Ракалия как три дня вернулась, - сказал, посторонившись, Миша и сжал руку, чтобы я поняла, что мы единой целое и чтобы я ему верила.

Я внимательно посмотрела на Белозёрскую, особенно на её безоблачно-ангельское лицо, всё поняла и сказала:

- Миша... можно попросить тебя выйти... мне нужно поговорить с твоей женой...

Он взглянул на меня вопросительно, но зная мой характер, понял меня однозначно: я всё сделаю правильно, и он будет гордиться мной.

- Выйди, выйди! - в свою очередь насмешливо и одновременно с трусливо бегающими глазами сказала Белозёрская, - мы объяснимся.

Миша выбежал на кухню, и я краем глаза увидела, как он наливает себе коньяк.

- Вот что... - сказала я, глядя на Белозёрскую, - надеюсь, ты понимаешь, что тебе здесь делать нечего?!

- Ах... - дёрнулась она, - он настроил тебя против! - и надела маску лжи. - А ведь мы с тобой дружили! - прищурилась, как гарпия.

- Не обольщайся, мы о тебе за два года даже ни разу не вспомнили! - остудила я её пыл.

- Не может быть... - пала она духом. - Я всё время думала о нём...

"В постели с другим", - чуть не добавила я саркастически, но она и сама всё поняла.

- Раньше надо было, - уязвила я её.

- В моём положении... - вырвалось у неё.

- Дорога ложка к обеду, - напомнила я.

Она истерически хохотнула, задрав в потолок острый подбородок и истерически закрыв рот ладонью.

- Ты сделала аборт?.. - сообразила я, потому что, когда женщины так себя ведут, это однозначно.

- Ничего удивительного... - закатила глаза Белозёрская, намекая на темперамент Миши.

- От кого?! - всё же спросила я и невольно бросила взгляд на кухню.

Миша в волнении приканчивал бутылку.

- Ах, не всё ли равно... - сдалась Белозёрская, явно желая меня разжалобить.

Слава богу, не от Миши, поняла я и сообразила, что она старается меня шантажировать и что ей позарез нужны деньги. Что ещё?

- Хорошо... я куплю тебе квартиру, - огорошила я её, - и дам на первое время денег. Но... при одном условии: ты сегодня же подашь в ближайший загс заявление о разводе.

- Но я хотела... - лживо повела она глазами.

- Никаких "хотела", - прервала я её. - Здесь тебе ничего не принадлежит.

- Я хотела уточнить насчёт Маргариты... - с возмущением произнесла она, всё ещё не сдаваясь по мелочам.

- Выбирай, или Маргарита, или квартира! - снова оборвала я её.

Её тяжёлый лобик с поперечной складкой нахмурился, но соображала она недолго.

- Двухкомнатная... на Волхонке... - среагировала она на одном дыхании, под шумок проверяя мою реакцию.

Лицо у неё, как у всякой истерички, после достижения цели, сделалось умиротворённым, почти ангельским. И я поняла, что она добилась своего по максимуму и считает меня идиоткой, ну и бог с ней.

- Как тебе угодно... - сказала я, покопалась в своём ридикюле и выдала ей деньги. - Вот тебе аванс, а сейчас мы с тобой идём в загс, после развода ты получишь остальную сумму.