Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

«Около 12 час. дня в дер. Джепар-Берды приехало 6 вооруженных солдат, именуя себя чеченцами, имея при себе револьверы, винтовки, шашки. Приехали они верхом. На левом рукаве был нашит треугольный знак добровольческой армии. У одного из них был нашит на брюках серебряный лампас. Приехав в деревню, они начали реквизировать лошадей. Потом начали искать револьверы, винтовки. Начиная искать оружие, они перерыли все комоды, сундуки, шкафы. То, что им из вещей нравилось, они брали себе. У жителя Темидора они взяли: 2 кружки серебряных, 1 сахарницу серебряную, 2 пары серег золотых, 2 брошки золотых для женских шапочек головного убора, 3 шт. колец золотых, 350 руб. наличными деньгами, 1 смушек, 2 пары ботинок, 1 венисариат. У одного из его рабочих взяли 40 р. наличными деньгами. Еще у одного рабочего взяли часы серебряные с цепочкой, 2 пачки табаку, 1 шт. кольцо золотое, 1 пара галош. Кроме этого, они еще взяли женских татарских вещей шелковых. У Мелчаги Садла-оглу (мулла) взяли 1 штаны, 2 пачки табаку, спички, мыло. У Джемиля Кадыра взяли 1 часы серебряные, 1 кольцо золотое. У Обмязши Карачура взята 1 кожа, из которой делают конские принадлежности. У меня Эпталыта Запарева взяли 1 молодого жеребчика. Я начал их просить, чтобы они не брали, но они вместо его начали просить у меня 500 руб., но, ввиду того, что у меня не было столько денег, мы сторговались за 150 р. Получив 150 р. наличными деньгами, они вернули мне жеребчика обратно. Взамен взятых вещей Темидора они попросили 1000 р., но опять-таки, ввиду того, что денег не было, они уступили до 500 р. Ввиду того, что денег означенное лицо не имело, они все взятые вещи взяли с собой».

Случаи, подобные данному, были не единичны. Командование не принимало мер к прекращению безобразий. На заявлениях крестьян почти во всех случаях красовалась резолюция: «За неотысканием виновных отклонить».

Грабеж через несколько месяцев принял характер разбоя. Добровольцы под руководством офицеров не только отбирали деньги и ценности, но и убивали владельцев, чтобы замести следы.

Казармы на Южном берегу Крыма, заселенные отрядами добровольцев, превратились в замки разбойников. Всякий попавший туда человек пропадал бесследно, его убивали после пыток, перед которыми меркнет средневековая инквизиция.

По занятии Бердянского уезда добровольческая армия в разбоях и борьбе с большевизмом и демократическими организациями дошла до того, что расстреляла «при попытке к бегству» юрисконсульта земской управы и члена Учредительного собрания. Оба расстрелянных не были даже социалистами.

Не считаясь с декларацией правительства и обещаниями командования добровольческой армии о демократических свободах, в Ялте была введена цензура на все выходящие печатные издания.

Кадеты оправдывали разгул военной банды: «Что же вы хотите, худо ли, хорошо ли, а это понятно и неизбежно. Чувство мести к большевикам сильнее разума» – так восклицала кадетская газетка, сообщая о безобразиях в Ялте. Приходится соглашаться с тем, что животное чувство борьбы за отнятую барскую жизнь выше разума буржуа. Такой уж у них разум, что не может управлять животными страстями. Однако ведь это совершенно не доказательно для масс, они, эти ненавистные добровольцам массы, требовали соблюдения хотя бы элементарных правил, обеспечивающих право на личную безопасность.

Поведение добровольцев привело к тему, что уж в январе «стало тривиальной истиной, что левые партии и поддерживающая их масса относятся к добровольческой армии или враждебно, или очень критически»[192]. К левым партиям кадетский писака относит всех, кто хоть в какой-нибудь степени левее его самого, таким образом получается, что все население настроено к добровольческой армии враждебно.

Чем же, однако, объяснить враждебность со стороны населения к этим «невинным агнцам», которые в поисках большевизма расстреливают, грабят и правого и виноватого. Одни, по мнению кадетов, враждебно относятся потому, что добровольческая армия может уничтожить большевиков, другие видят в ней врага народоправства, третьи подозревают в стремлении восстановить старый порядок.

Причины, как видите, основательные, но кадеты и на этот раз, видимо вопреки рассудку, проболтали свои желания, они заявляют, что единой России в белых перчатках не создать, жертвы неизбежны. Не осуждать за дикие расправы звали кадеты, а «благословлять за твердость в стремлении о единой России»[193].

Враждебное отношение к добровольческой армии, к ее грабежам и диким расправам не ограничивалось пассивным протестом. В Феодосии действия офицеров вызвали столкновения между ними и рабочими. Группа рабочих, выведенная из терпения, на нахальный оскорбительный поступок офицеров на улице, выразившийся в попытке избить рабочего, ответила избиением офицеров.