Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Борьба с татарской буржуазией и реакционерами представлялась очень многим как борьба русских с татарами. Особенное распространение такие настроения имели в татарских деревнях, где буржуазно-националистическая интеллигенция старалась, пользуясь этими настроениями, разжечь национальный антагонизм и заставить некоторые слои татарского населения затаить злобу на Советы, которые уничтожили татарский курултай.

Парторганизации и мартовская конференция большевиков. И, наконец, нельзя обойти молчанием недостатка, заключающегося в организационной слабости самих партийных большевистских рядов большевиков наряду с тем, что опыта партийной работы, участия в рабочем движении до революции у этих организаций также не было. Основные партийные кадры, занятые работой в организуемых органах власти, а до победы с головой ушедшие в военно-организационную работу, не могли, понятно, отдать много времени на внутрипартийную деятельность, на сколачивание, дисциплинирование и воспитание партийных масс. При таком положении станет понятным, напр., тот факт, что феодосийская партийная организация, перевалившая количественно за сто человек, на весьма важные собрания могла собирать только 30–40 человек, и что Симферополь, напр., долгое время после занятия города не мог выделить вполне выдержанного и освобожденного от другой работы товарища на собственно партийную работу, а на партийных собраниях имели возможность выступать и анархисты.

Роль Губернского комитета значительное время выполнял Симферопольский городской комитет. Запросы в ЦК партии большевиков о присылке работников не дали желанных результатов потому, что при грандиознейшем размахе работы, невероятнейших трудностях и, наконец, большой потребности в работниках и в других губерниях и областях ЦК не мог выполнить всех таких требований на работников.

Совершенно неудивительным покажется при этом и то, что в одной из газет (феодосийской – советской), находящейся под руководством большевиков, в передовой проповедовались такие, например, перлы теории: «Религия – дело совести всякого. Этот принцип провозглашен самим Иисусом Христом – истинным великим социалистом.

Социалистический строй, освободив этот великий принцип от прилипшей к нему с веками грязи и невежества, насилия и лицемерия, стоит теперь во всей его чистоте»[104].

Понятно, что при таком состоянии парторганизаций нужно было приложить много усилий для налаживания их работы. Одной из первых мер было издание газеты Губернского комитета РСДРП (большевиков). Первый номер этой газеты, носящей название «Таврическая правда», вышел через 10 дней после взятия Симферополя, т. е. 24 января 1918 года. Газета с первого же номера взяла правильный курс, начавши на своих страницах освещение основных политических вопросов и задач советской власти. Кроме того, газета значительное внимание уделяла информации об общегосударственном положении и вопросам местного характера по различным областям работы.

На состоявшейся 2 марта губернской конференции РСДРП (большевиков) секретарем Губкома в докладе о работе было заявлено, что связи Губкома с местами нет, а, как вывод из этого, следует и то, что работы в комитете тоже не было[105]. Большой ошибкой надо признать то обстоятельство, что Губернский комитет и газета были в Севастополе, центр же губернии находился в Симферополе. Это положение еще больше усугубляло разрыв центра с местами. Несмотря на явную несообразность отрыва Губернского комитета и газеты от центра советской власти в Крыму, на конференции разгорелись большие споры о том, где быть газете. Севастопольцы, мотивируя тем, что у них – массы матросов и рабочих, настаивали на оставлении газеты в Севастополе как революционном центре. Жан Миллер, выступая в прениях, защищал иную точку зрения. «У Севастополя, – говорит он, – предвзятое представление о положении вещей. Он думает, что только в Севастополе революция… Центр там, где находится центральная власть»[106]. Принятое на одном из заседаний решение об оставлении газеты в Севастополе было затем отменено постановлением о перенесении ее в Симферополь.