Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Не успевший расцвести, Исполком, после захвата большевиками здания Исполкома, целый день заседал, обсуждая вопрос о том, нужно ли ему вооруженно выступать. Спровоцированная меньшевиками часть рабочих целый день ходила по улицам, не имея руководителей. Офицеры повылезали из нор и взялись было за организацию отрядов. Рассказывая об этом, один из меньшевиков говорил, что у него в этот момент было чувство разочарования от того, что они не умеют вести за собой массы, не умеют их организовывать, и опасение за то, что к ним примешиваются контрреволюционеры[143]. Наивные, они только теперь и далеко не все начинали понимать свою объективно антипролетарскую политику, свою предательскую роль и безусловную беспочвенность, иллюзорность надежд на истрепанное знамя буржуазного демократизма. Политическая слепота приводила их к тому, что они вне зависимости от условий и соотношения сил держались, как слепой стены, лозунга учредилки и парламента, они забыли даже то, что говорил еще в начале 20 века за 15 лет до них идеолог русского меньшевизма Плеханов, видимо, не нравилась им их же, правда весьма редко проявляемая, революционность[144].

Новые выборы в Совет обещали вновь большинство для меньшевиков и с.-p., но большевикам не удалось уже выступить в новый бой с соглашателями, – немцы были на пороге.

О «нравственном оздоровлении и просветлении народной души» немало беспокоились меньшевики и в Симферополе. Распуская невероятнейшие слухи о растратах комиссаров, тормозя работу по созданию Красной армии и используя ими же созданные продовольственные недочеты (см. в первой части этой главы об убийстве прод. комиссара), – меньшевики пытались и здесь добиться перевыборов Совета. Опыт Севастополя был симферопольцами учтен, и они, своевременно выступая перед массами, нейтрализовали влияние меньшевиков, и им не удалось создать открытого конфликта.

В Ялте организация большевиков, обсуждая выступление в Севастополе, пришла к выводу, что выступление это могло случиться только из-за некоторого отрыва от массовой работы большевиков, заваленных организационно-хозяйственной и военной работой[145]. Это безусловно правильный вывод, но обвинять большевиков в отрыве от массовой работы, признавши факт отрыва, нельзя потому, что организации молодые, неопытные в политической работе, выделили лучшие силы на ответственную руководящую работу и не могли справиться с массовой работой. Меньшевики же пользовались этим и у рабочих Крыма, не имеющих революционных традиций, имели успех.

В Феодосии меньшевики распространяли листовки с призывом выступить против действий советской власти. Некоторый успех имели они там у табачников.

Закрытая распоряжением Совета газета меньшевиков «Прибой», орган Крымского и Севастопольского Комитета, со 2 апреля начала вновь выходить в Севастополе. Вся деятельность меньшевиков сводилась к тому, чтобы отвлечь внимание масс от надвигающейся опасности. Вместо того чтобы звать рабочих на защиту завоеваний Октября, меньшевики елейно рассуждали о том, что двигаются на Крым не немцы, а украинская «демократия», которая спасет «демократию» крымскую, и что немцы не будут вмешиваться во внутреннюю жизнь края. Подогревая некоторое неверие в свои силы, упадочническое настроение в массах, меньшевики наносили удар за ударом в спину революции. В апреле 1918 г. войска под командой генерала Коша взяли Перекоп, двигаясь с другой стороны по линии железной дороги. Вскоре ими был взят Джанкой. Части Красной армии не выдержали напора технически и организационно превосходящего их противника и отступили по направлению к Феодосии и меньшей группы по направлению к Симферополю.

ЦИК и Совнарком Тавриды решили начать эвакуацию Симферополя в двух направлениях – на Керчь и Севастополь. В Севастополе предполагали задержаться и дать бой. Через Керчь намерены были эвакуироваться на Кубань для соединения с частями Красной армии.

До вступления немцев в Крым правительство пыталось задержать их продвижение переговорами, но не успела комиссия выехать для переговоров, как они были уже в Крыму. Центральное правительство в свою очередь назначило представителя для переговоров с немцами о судьбе Крыма.

Ничего не помогло, и 22 апреля началась эвакуация Симферополя. Севастополь был в таком положении, что надеяться на сколько-нибудь чувствительный отпор было нельзя. Противоречия раздирали силы Севастополя. Неприглядное положение было и в Феодосии, где скопились не только крымские части, но и учреждения, организации и отдельные беженцы из Одессы и других занятых немцами городов.

Анархические элементы армии выступили вновь и потребовали ухода от власти совета, организовали ревком, но прекратить неорганизованные действия, внести какую-нибудь ясность в отношения между отрядами – не могли. Только усилиями отдельных работников удалось спасти ценное имущество и эвакуировать в Новороссийск оставшиеся отряды и беженцев. Севастополь был занят немцами 1 мая. Немецкое командование, занимая Крым, обратилось к населению с таким воззванием: