Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Турция с ее отсталым хозяйством, сама нуждающаяся в экономической связи с Россией и стремящаяся к захвату Крыма, наряду с другими причинами еще и потому, чтобы облегчить для себя более выгодное положение в торговле с Россией, не могла, конечно, заменить фабрично-заводской промышленности России и безусловно не могла являться потребителем продуктов производства крымского хозяйства. Это с очевидностью подтверждается донесениями начальников уездов, в которых отмечается, что предметами ввоза из Турции служит табак, кофе, лимоны и дрова.

В донесениях начальников уездов чувствуется нескрываемая тревога, они выдвигают ряд мер, которые, по их мнению, могут спасти положение. Среди предложений главное место занимает разрешение беспошлинного ввоза, премирование тех, кто ввозит фабрично-заводские изделия. Но откуда ввозить? Турция – страна ввоза фабрично-заводских изделий. Украина тоже. Вывод напрашивался сам собой. Он был ясен, но он противоречил всему существу власти. Принять его – значит уйти, уступив место власти Советов, которая одна сумеет вывести страну из экономического тупика.

Вместо того чтобы сделать правильные выводы, правительство мечется панически из стороны в сторону, все больше затягивая веревку на шее. Исчезали с рынка минеральное и другие виды топлива, вставали одно за другим предприятия, гнили фрукты, портился табак и, что самое главное, начало голодать население.

Аграрная политика. Нужно остановиться на аграрной политике правительства. Воскресив право частной собственности на землю, правительство предложило вернуть земли их «законным владельцам». Однако легко принятое решение в практическом проведении встретило ряд весьма серьезных затруднений. Земли по инструкции съезда Советов или по частному почину крестьян были засеяны до прихода немцев, а к моменту объявления декларации правительства хлеб уже созревал. Крестьяне не могли с такой же легкостью, как пишутся декларации, отказываться от продуктов своего труда, и на попытки землевладельцев забрать землю с урожаем отвечали организованным отпором. Так, например, из Джанкойского уезда 20 июня Сулькевич получил сообщение о вывозе крестьянами Армянска, Гудановки и Чульгин хлеба, засеянного на землях некоего Фукса. Начальник милиции Армянска встал на сторону крестьян и выехал в Симферополь с целью защиты крестьянских требований. Автор телеграммы, начальник уезда, просил выслать конных ингушей для восстановления Фукса в правах. Сулькевич приказал немедленно уволить «неподходящих чинов милиции», в числе их и начальника милиции, начальнику уезда выехать на место и с помощью пограничного офицера принять «законные меры».

Не только Джанкой, но и Керчь, Евпатория и другие уезды сталкивались с препятствиями в решении вопроса о передаче земли. Керченские деятели самоуправления долго обсуждали вопрос, стараясь отыскать соглашательскую позицию, и наконец-таки нашли, передав окончательное решение вопроса на обсуждение крестьян и землевладельцев[172]. Соглашатели довольные сидели между двух стульев, а крестьяне силой увозили свой хлеб. Землевладельцы же требовали высылки вооруженной силы для восстановления их в «законных правах». Восстановление это кончалось грубейшим насилием над крестьянами, а в очень многих случаях и арестами более активных. 15 июля в целях борьбы с крестьянами были решением правительства созданы военно-полевые суды. В протоколе Совета министров создание военно-полевых судов объясняется необходимостью борьбы с «имеющими место случаями умышленного повреждения трав и урожая хлебов»[173]. Случаи эти действительно были. Они являлись формой протеста против правительства и землевладельцев. Сведений о числе привлеченных к суду нет, но сказанное выше можно дополнить еще примерами.

Евпаторийские землевладельцы группой обратились к краевому правительству с просьбой принять меры по отношению крестьян, которые «приняли тон в отношениях с землевладельцами, которым говорили во времена большевиков». Дело сводилось к тому, что крестьяне-скопщинники не хотели давать землевладельцам 0,3 урожая, а давали всего 0,2. С требованием крестьян согласилась германская комендатура из опасения приказом о выдаче 0,3 вызвать аграрные беспорядки. Землевладельцы считают, что нужно ускорить их действительное восстановление в правах. Согласием на 0,2, по их мнению, «разрешить назреваемые аграрные беспорядки… нельзя»[174], это можно сделать «изъятием агитаторов из деревни и высылкой на уезд 50 надежных лиц, которые, разбившись на группы, время от времени объезжая деревни, напоминали бы крестьянам о существовании закона, власти и права». Государство, по мнению авторов просьбы, заинтересовано только в землевладельцах, ибо они платят налоги, а крестьяне только спекулируют и от них уж никак не получишь то, что они возьмут «незаконно» от урожая.