Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Крестьяне деревни Бешуй Симферопольского уезда, несмотря на распоряжения правительства, до половины августа держали имение Степановых в своем распоряжении, неоднократные обращения владельцев к уездному начальнику ничего не дали до тех пор, пока не была призвана на помощь вооруженная сила.

Земли, принадлежащие вакуфной комиссии, были также взяты крестьянами, а на требования сдать урожай комиссии крестьяне, напр., дер. Ашай отвечали, что они не признают такой власти, которая отбирает у них землю.

Можно было бы увеличить число примеров до бесконечности, но нужно ли это? Все примеры говорят об одном: крестьяне не отдают взятую землю, не отдают урожай, правительство применяет насилие, стремясь восстановить землевладельцев в их дореволюционных правах. Каждый акт насилия отделяет правительство от масс, заставляет подумать еще раз над вопросом о том, как же добиться такого положения, когда власть будет защищать их, а не землевладельческую буржуазию.

Рабочая политика. Направление рабочей политики правительства Сулькевича было определено оккупантами еще до формирования кукольного кабинета министров. Немецкое командование, заявлявшее в одном из обращений о том, что «под защитою нашего ружья должна восстановиться хозяйственная и общественная жизнь»[175]… поставило задачей восстановление буржуазных порядков в Крыму. Возвращая «под защитой ружья» предприятия их владельцам, командование рискнуло было заявить, что в вопрос о заработной плате оно вмешиваться не будет. Но выполнить такого обещания не могли, с их стороны это было бы непоследовательностью. В самом деле, не вмешиваться в вопрос о заработной плате значит предоставить профсоюзам и решение вопросов о нормировании, сохранить участие их в найме рабочих. Ни того ни другого допускать командование и не собиралось, ибо это привело бы к ограничению той буржуазии, которая с помощью немецких войск была восстановлена в правах.

8-часовый рабочий день, коллективные договоры и пр. завоевания рабочих в революции командованием не признавались совершенно. А 13 мая в Феодосии немецкий комендант отказался от обещания не вмешиваться в вопросы заработной платы, предложив на совещании, созванном им, понизить заработную плату на 10 %[176]. За Феодосией пошла и Ялта, а затем в Симферополе на совещании садовладельцев предлагались услуги германских комендантов для того, чтобы повлиять на снижение заработной платы.

Пользуясь поддержкой комендатуры, владелец завода Анатра в Симферополе в начале июня уволил всех рабочих без предупреждения, не уплатив им даже выходного пособия и отказавшись от каких бы то ни было переговоров с представителями рабочих.

Наиболее полно оккупанты раскрыли свои карты приказом «об отмене монополизации труда» и в конфликте севастопольских портовых рабочих с командованием. В приказе, изданном в Феодосии, командир 15-й ландверной дивизии сообщал, что рабочие сплотились в организации, имеющие «целью монополизацию определенных работ»[177]. Считая, что эти организации мешают получению работ большей части рабочих, которые «остаются без куска хлеба», тогда как другие получают «несоразмерно высокую заработную плату», он отменял «монополизацию рабочего труда».

По мнению «заботливого» генерала, союзы, создавая «привилегированное положение» для своих членов, наносят вред «всему рабочему классу». Видимо, в стремлении помочь рабочему классу он объявлял «труд свободным», а все союзы, которые попытаются помешать предпринимателям в найме рабочей силы, обещал привлечь к судебной ответственности. Одним приказом было уничтожено все, что добыто рабочим классом в длительной борьбе.

Надо иметь генеральскую наглость, чтобы реакционнейшие действия оправдывать демагогическими фразами о пользе рабочего класса.

За словесными приказами последовали и дела. В Феодосии был арестован секретарь Центрального совета профессиональных союзов за то, что призывал к забастовке, а в Керчи так арестовали все правление союза фармацевтов за требование к хозяевам подписать коллективный договор.

В Севастополе конфликт превратился в забастовку рабочих. Главными пунктами конфликта были: заключение коллективного договора и прием рабочих через профессиональный союз, кроме этого, рабочие требовали уплатить им суммы, предназначенные к выдаче еще Временным правительством.

22 мая в ответ на предъявленный рабочими коллективный договор немецкое командование прислало в союз «положение о работе для служащих и рабочих порта». В письме, с которым препровождено было положение, морской строительный советник писал: «В этой форме положение о работе соответствует примерно тому, которое применяется на императорских верфях для германских рабочих. Оно даже в некоторых пунктах еще значительно более выгодно для русских рабочих, чем для германских, хотя бы, например, тем, что допускает восьмичасовой рабочий день, который в Германии не введен»[178].