Крым 41-42. Загадки и мифы. 3

   Мало надежд мы возлагали и на войсковые средства ремонта. Армейские ремонтно-восстановительные батальоны имели лишь по одному отделению для ремонта танков, а роты технического обеспечения в танковых бригадах были укомплектованы неполностью. К тому же, как только начались бои, эти роты стали редеть -- нести потери в людях и технике.

   Справедливости ради, скажу прямо: полностью подготовиться к техническому обеспечению боевых действий войск в масштабах задуманной операции мы не успели и вынуждены были "изворачиваться", изыскивать средства и возможности на месте, на ходу. Причем в наши кланы непрерывно вносил коррективы противник.

   Например, рота технического обеспечения 55-й танковой бригады прибыла на полуостров только 3 февраля. Не успел транспорт "Красный Профинтерн", на котором находились тылы бригады, ошвартоваться в порту Камыш-Бурун, как его атаковали вражеские самолеты. В носовую часть корабля ударила бомба. Вспыхнул пожар, огонь охватил верхнюю палубу, затем проник в трюмы. Создалось критическое положение. Вот тут-то и проявились в полную меру великолепные качества советских воинов -- их самоотверженность и героизм. Команда корабля, тыловые подразделения, и главным образом ремонтники, трое суток боролись с пожаром. Они гасили огонь в одном месте, но он неожиданно пробивался в другом. Языки пламени подобрались к таре с горючим. Взорвались, выбросив длинные огненные столбы, бочки с бензином и автоцистерны. Весь порт казался освещенным нестерпимо яркой иллюминацией.

   С большим трудом удалось потушить пожар, но все же в огне погибло немало ценной техники, в том числе одна ремонтная мастерская и четыре автоцистерны. Когда же рота двинулась в район сосредоточения, она снова попала под бомбежку и потеряла еще одну мастерскую"

   Хуже всего было то, что размещать войска было негде. Если немецкие и румынские войска располагались в населенных пунктах, то советские дивизии стояли в чистом поле, испытывая нужду буквально во всем. Не хватало топлива, теплого обмундирования, продовольствия, фуража и даже обычной пресной воды. Готовить наступление в этих условиях было чрезвычайно трудно. Из воспоминаний:

   -- Ну, а как вы разместились здесь?

   -- Вот наша гостиница, -- показал Карцев на щели, вырытые под танками. -- До вчерашней ночи здесь жили. Холодновато и не очень мягко, однако терпимо. А теперь обнаружили целые хоромы, и разместились, как в санатории. Свету, правда, маловато, да ведь мы народ рабочий, кое-что придумаем. Аветисов обещал люстры повесить.

   Окончательно смутившийся Аветисов даже отошел в сторону.

   -- Ни дворцов, ни хором поблизости не видно, -- оглянулся я.

   -- Наш дворец скрыт под ракушечником. Гляньте, товарищ военинженер. -- Карцев вытянул руку в направлении развалин, под которыми виднелся обложенный камнями узкий вход. -- Немцы для нас постарались. Они оборудовали бетонированный подвал. Есть там две койки и полно соломы.

   Уехал я, как говорится, с легким сердцем, хотя отлично понимал, что трудности только начинаются. Ежедневно десятки "мелочей" вставали на нашем пути и мешали нормально работать. Вот хотя бы горячая пища и пресная вода. Где взять воду? На чем варить пищу? Дрова стали такой роскошью, о которой можно только мечтать. Топливо бывало в частях лишь тогда, когда фашистской авиации удавалось прорваться к Керчи и разбомбить одно-два здания. У свежих развалин сразу появлялся интендант и, словно паек по карточкам, распределял между соединениями остатки разрушенных или обгоревших деревянных строений.

   В феврале частям разрешили использовать для варки пищи керосин или дизельное топливо: ими пропитывали камни из ракушечника. С помощью этого дорогого и не совсем удобного заменителя удавалось более или менее регулярно готовить горячую пищу.

   Еще труднее было с водой: за ней приходилось путешествовать в тыл, за 10-15 километров. Недаром в одном из донесений политуправлению фронта военком инженерных войск батальонный комиссар Горбатенко писал, что снабжение водой "является крайне катастрофическим. Все озера с пресной водой войска выпили". В довершение всего начала подводить и погода. Сильные морозы и жестокие ветры превращали работу у танков на открытой местности в мучение. Рукавицы мешали, но без них каждое прикосновение к ледяному металлу срывало с пальцев кожу. Потом внезапно потеплело, полили дожди. Крымский суглинок, как губка впитывавший влагу, размок, дороги стали непроходимыми, и ремонтники, еще вчера страдавшие от холода, теперь насквозь промокали и увязали в грязи". И еще :

   "Во второй половине февраля 1942 года в наших частях стали все чаще открыто поговаривать о готовящемся наступлении. А 23 февраля немцы сбросили над Ак-Монайскими позициями, в районе Огуз-Тобе и Киет, листовки, в которых похвалялись, что знают о предстоящем наступлении русских. Стало ясно, что один из важнейших элементов успеха операции -- внезапность -- уже утерян. Однако подготовка к боям шла своим чередом".