Крымский Джокер

И я ломаю губами стекло на пыльном окне, чтобы горячий воздух дикой пустыни ворвался в эти

мрачные стены, развеяв тоску и слабость. И тогда я с жадностью вопьюсь в новую жертву своего

безумия, и закружится мой скелет в бешеном танце слёз и страха. Последних слёз и последнего

страха.

Гроза близка. А вместе с ней идёт и избавление.

Для всех нас...

* * *

Вовремя опомниться. Вовремя проснуться. Вовремя вернуться.

Как я хочу всего этого «вовремя»!

* * *

Вот и настигли вы меня, зловещие Тёмные Всадники!

Что ж - я давно слышал Ваше смрадное дыхание за моей спиной и долгие годы привыкал к ша-

манским барабанам Ваших подков! Я так устал убегать, что теперь, наверное, сам стремлюсь к на-

шей встрече. Скрываясь от вас, бывало, я встречал любовь, но чтобы не быть узнанным (о, Вы

прекрасно чувствуете её дурманящий запах!), сам убивал её. Если я видел чью-то ненависть - я за-

стывал в изумлении от зрелища незнакомого мне чувства и на цыпочках проходил мимо, стара-

тельно заметая плащом свои следы. Но тщетно. Вы вырастали за спиной из моей тени, и вновь

преследовали меня повсюду!

Но теперь я готов…

И вот близится пора разбить своё сердце, свою серую душу. И остановиться надолго в пустоте.

Это будет последняя стоянка перед грозным походом.

Походом против себя самого.

Первая половина жизни ушла на то, чтобы взрастить и выкормить в себе новых чудовищ. И

постигнуть весь их ужас, всё их величие. Их безудержную жадность.

261

Вот их имена: Свобода и Безнаказанность. Весёлая похоть. Ледяная черствость и Бледная лю-

бовь. Пустота взгляда и Плотоядная страсть. Безумное опьянение и Ночные кошмары.

И теперь, когда их боевой клич слышен у самого порога, только теперь видна мне истинная сила

моих беспощадных детищ.

Любовь к дальнему такая же химера, как и любовь к ближнему. Не более чем удачная игра слов

великого гения. Человек - это саморазрушение. И вся трагичность для рассудка состоит в бесплод-

ности и ненужности этой жертвы. А когда жертвуют, то забывают о предмете, ради которого идут

к последней черте. Забывают и о любви, и об идеалах и привязанностях. И как следствие убивают

их прежде себя.

«Наша жизнь - комедия, в которой последний акт всегда кровав».

Не дать вырасти пошлости на полях славной битвы - вот моё желание сегодня!

Пусть пьеса идёт своим чередом. Независимо от финала. Но пусть при взгляде на сцену не тошнит

от собственной бездарности и трусости.

И вновь перед сном проверяю я своё оружие и начищаю доспехи.

Я жду вас, мои новые противники! Я готов.

И того, кто умён, и того, кто красив

Небо в землю упрячет, под корень скосив.

Горе нам! Мы истлеем без пользы, без цели,

Станем бывшими мы, бытия не вкусив.

* * *

«Кровь по-нашему вообще не тайна. А если - не тайна, то незачем, конечно, и в жертву богу при-

носить кровь, но и, обратно, незачем удерживаться, мистически удерживаться, религиозно трепе-

тать перед её пролитием. «Только жалко». - Только? Ну, то немного. Вот где лежит разгадка, поче-

му такая кроткая цивилизация, как наша, стала в то же время столь воинственно-кровавою: кровь

стала водой, сперва в нас, но затем уже и - для нас».

Так всё и происходит: сперва в нас, но затем уже и для нас. Для всех.

Гибнет ли мир, или расцветает... Прогресс или регресс. Сжимается - разлетается. Какое нам до это-

го должно быть дело? Главное - в нас. Вначале умирает в нас, потом и для нас. Сперва вспыхивает

в нас, после светит и вокруг.

Смеётся душа - и погода ясней. Чем не доказательство могущества человека?

Но почему-то кровь... Всюду кровь.

И где-то рядом страшная тайна смерти.

Иногда мне кажется, что смерти не существует.

Это мы её растим и множим. Смерть наших близких и случайных знакомых...

Смерть людей, попавшихся на нашем пути. Это мы выносим внутренний приговор. Иногда в шут-

ку. Иногда робко и застенчиво. И подкрадываются мыслишки о том, как славно было бы, если бы

того или иного человечка не существовало вовсе. Нет, не убить, упаси боже! Ну, как-нибудь при-

брать…

И вот из множества мелких пожеланий вызревает окончательный диагноз.

И тут бы помнить всегда - сперва в нас, потом и для нас! Помнить, и быть осторожным в мыслях

и поступках. Не исключено, что твой косой взгляд станет началом чей-то гибели...

* * *

Весна не пришла – и наступила вторая зима. Ты плачешь у мокрого окна, молясь о несбыточ-

ном. Природа редко выполняет свои обещания. И ещё реже заглядывает в твой настенный ка-

лендарь.

Большой чёрный зверь в заснеженной пустыне снова воет от одиночества. И ты сворачиваешься

как эмбрион, мечтая вновь заполнить чрево матери. И стынет мозг в мокрых красках. И холодный

пот заполняет простыню. Он проливается на серый пол, смешиваясь с твоей слюной, и застывает

там мутным пятном.

А ты застыл в ужасе перед своими видениями, где нет ни прошлого, ни будущего. И всё время

видна тебе эта пустыня, и зреешь ты догадкой, кто этот огромный и косматый зверь без будущего

и прошлого.

262

Где же ты, мой аленький цветочек? Кто сорвал тебя, моя отрада, моё спасение?

Не сам ли растоптал тебя своими огромными лапами, чтобы устремиться прочь от твоей спасаю-