Крысиный король

Он запрыгнул на старый гараж, перескочил через разбитое слуховое окно, забрался по крошащейся кирпичной стене склада, цепляясь за забытые гвозди и подоконники старых окон. Ухватился за край покатой крыши, уперся в стену коленями. Он чувствовал, как стены вибрируют от музыки. И тогда он поступил так же, как Крысиный король в первую ночь Савла среди зверей, до того, как он попробовал их пищу и перестал быть человеком. Савл оттолкнулся ногами от стены, сделал идеальное сальто и приземлился на крышу склада.

Быстро пополз вверх к огромным световым окнам. Толстые стекла потрескались, и всего за несколько секунд Савл сумел рывком открыть одно из них, освободив путь на чердак. Пыльный деревянный пол трясся от рвавшихся снизу басов, как будто само здание пыталось танцевать под музыку, гремевшую в его недрах.

Савл замер. Он чувствовал движение воздуха. Чувствовал приближение массы маленьких тел, чувствовал, что его войска идут с улиц, из канализации, из кустов прямо к сияющему зданию. Он слышал, как царапают коготки по бетону, ощущал, как крысы лихорадочно ищут проходы в кирпичных стенах.

Крысы во главе с Савлом покинули относительную безопасность ночного Лондона и бросились на склад, прямо в пасть драм-энд-бейса, королевство дыма, стробоскопов и хардкора, в логово Флейтиста, в сердце тьмы, в глубины джангла.

Пол вибрировал под ногами Савла. Пыль не оседала, а клубилась вокруг лодыжек. Он прокрался вдоль всего чердака. В углу огромного темного пространства обнаружился люк.

Савл распластался по полу, осторожно потянул его, медленно приподнял. Из щели вырвались музыка, разноцветный свет и запах разгоряченных тел.

Огни кружились и переливались разными цветами, вспыхивали и затухали, отскакивали от зеркальных шаров и рассыпались по залу. Они кромсали темноту, скрывая не меньше, чем демонстрируя.

Далеко внизу виднелся танцпол. Он походил на галлюцинацию или узор в калейдоскопе, он мерцал и менялся каждую секунду, тысячи тел двигались тысячью способов. В углах прятались плохие парни, которые только кивали головами в такт оглушительной музыке. В середине дергались и размахивали руками расслабленные хард-степеры. Те, кто обдолбался спидами или коксом, пытались держать ритм, переставляя ноги, как лунатики. Девчонки, раскинув руки, медленно вращали бедрами, демонстрируя яркую одежду и обнаженные тела. Танцпол был набит битком, переполнен телами, которые бесстыдно и грубо двигались в схожем ритме.

Пока он смотрел, в помещение ворвался луч стробоскопа, мигом превратив зал в набор застывших картинок. Савл мог рассмотреть почти каждого. Его поразило, насколько разными были лица внизу.

Драм-энд-бейс орал так, что, казалось, мог сорвать крышу со склада и отправить ее в небеса. Он был безжалостен и суров – настоящий хардкор.

Прямо под Савлом по периметру зала шла железная галерея. Там было пусто. В одном углу виднелась лестница, закрепленная цепями. По ней можно было спуститься на такую же галерею пониже. Там уже толпились люди, которые смотрели на танцоров под собой.

Савл оглядел зал. Заметил движение в противоположном углу.

Красные и зеленые огни кружились возле черной фигуры, свисавшей с потолка. Ананси тихо спускался по одной из своих веревок, крепко сжимая ее руками и ногами. Савл заметил, как напряжены у него пальцы и как побледнели костяшки.

Он медленно раскачивался из стороны в сторону, веревка дрожала от вибраций звука. Савл знал, что войско Ананси готово к бою, что оно здесь, притаилось во всех углах.

Прямо под Ананси над танцполом возвышалась сцена. Савл задышал чаще: между двумя огромными колонками виднелись пульты. За сценой висел огромный плакат: тот же гротескный диджей, что на флаере, та же надпись «Джанглист-террор», только гигантская.

На фоне этой невероятной фигуры настоящий диджей казался карликом. Он сновал между пультами с разными пластинками, громоздкие наушники были надвинуты на одно ухо. Он двигался энергично и резко. Савл его не узнал. Пока он смотрел, диджей ловко свел два трека. Он был хорош.

Крысиный язычок осторожно лизнул ладонь Савла. Он больше не был одинок.

– Ладно, – прошептал он и не глядя погладил маленькую головку, – все хорошо.

Савл открыл люк. Просунул в него голову. Нырнул в музыку, разорвав пленку поверхностного натяжения. Осторожно спустился на железную решетку. Музыка была невыносимо громкой. Она просачивалась в каждую щель. Савлу казалось, что он плывет. Он почти боялся дышать. Краем глаза он увидел, что Ананси заметил его, и поднял руку.

В зале было душно, воздух казался тяжелым и влажным, как в джунглях. Савла обдало жаром, идущим от танцующих. Он стащил рубашку. Тело блестело от грязи. Он вдруг понял, что уже несколько недель не видел собственного тела. Рубашка заменила ему шкуру.

Он вспомнил о прикосновении крысы и потянулся наверх, засунул один рукав под петлю открытого люка. Натянул рубашку и привязал второй рукав к ограждению галереи. Две крысы почти сразу же сбежали по этому грязному тканевому мостику и прыгнули на решетку.