Крысиный заговор

Неплохо было бы узнать, какую роль играет в этом графиня Марч и правда ли она главная крыса. Извне никто её не видит, но ведь Тюха находится в одном с ней доме. Тюха взяла зрительное стекло и попросила его показать, чем занята крысиная графиня.

В стёклышке появилась большая комната. Окна в ней были занавешены тяжёлыми плотными шторами, зато горело несколько настольных ламп и бра. В их свете Тюхе удалось разглядеть полки с куклами, диван на гнутых ножках с золотистой бархатной обивкой, большое зеркало и перед ним туалетный столик, уставленный какими-то вещицами.

Посреди комнаты стоял монументальный круглый стол. На нём горела свеча в бронзовом подсвечнике. А за столом сидели друг против друга две пожилые дамы. Одна – графиня Марч (она же – Маргарита Львовна), другая – гадалка в цветной шали и с картами в руках.

Гадалка то раскладывала, то рассматривала карты. Графиня Марч слушала её с озабоченным выражением лица. Порою даже всплёскивала руками.

Графиня вызвала гадалку, потому что чувствовала смутную тревогу. Казалось бы, всё получилось наилучшим образом и триумф близок. Но недавно графиня-крыса вдруг почувствовала: что-то идёт неправильно. А что – понять не удавалось. Гадалка подтвердила: враги не дремлют и готовят удар по планам клиентки.

– Но кто эти враги? – допытывалась графиня.

– Не знаю, дорогая, врать не стану. – Гадалка озабоченно поджала губы и ещё раз заглянула в карты. – Выходит очень юная особа, возможно, ещё девочка. В руке у неё молния. А кто она – это уж вам виднее…

Выпроводив гадалку, графиня-крыса позвонила тёте Наде Комковой и попросила поскорей прийти и сделать ей укол. У Машиной мамы она попыталась выспросить, используя намёки и иносказания, не знает ли та девочки с молнией в руке.

– Знаю одну, – ответила со смехом тётя Надя. – Она считается грозой всей средней школы. С нею даже мальчишки связываться не рискуют.

– Гроза? – переспросила Маргарита Львовна. – И кто же это?

– Туманова Ирина из шестого «А», – весело сообщила Машина мама. – Я столько о ней слышала…

– Туманова Ирина? Я запомню, – сказала Маргарита Львовна. – Гроза – это, возможно, как раз то, что мне нужно.

Тюха не слышала этих разговоров, зато увидела главное. Осматривая комнату, она заметила на столике под зеркалом бархатную подушечку, из которой торчала булавка. Точь-в-точь такая же, как та, которая удерживала Тома.

Глава 21 Военный совет

Дождь лил весь день до ночи – на улицу носа не высунешь. И Тюха решила в кои-то веки использовать для своих целей лоджию. Вечером, когда мама укладывала Данилку, а папа с головой зарылся в какие-то научные бумаги, она зашла в лоджию, неся в кармане зрительное стекло, а под мышкой старый альбомчик. Из приоткрытой створки тянуло влажным холодом. Ранние сумерки растворили фигуру Тюхи прежде, чем она шепнула: «Я на полминуты…» Ей помогал смешной старый рисунок, на котором Тюха когда-то изобразила мальчика в зелёном. Осталось лишь шагнуть туда, где Рик собрал всех, кого смог.

Тюха была почти уверена, что совещание пройдёт в доме мастера Мартина. Но оказалась в деревенской горнице. Вдоль стен располагались лавки, на самих стенах висели коврики с яркими цветами. Окна в горнице были открыты, и в них заглядывали зелёные подсолнухи. На столе горела масляная лампа. Вокруг него сидели вещая старуха синьора Стрега и донна Кардо Баррикверо, принц Чарльз и мастер Мартин, Рик и Робин Дарквуд в человеческом обличье. Все они разом замолчали и уставились на Тюху, едва она вошла.

– Ты очень вовремя, – приветствовал её Рик. – Мы ещё не успели ничего обсудить.

– Как же я рад снова тебя увидеть! – сказал с улыбкой мастер Мартин. – Мы очень огорчились, когда ты так надолго пропала.

– Присаживайся, гостья дорогая! – вступила в разговор синьора Стрега. – Главная табуретка тебя ждёт.

Тюха увидела в торце стола основательную табуретку, а на ней подушку, тоже расшитую цветами.

– Спасибо, – вежливо сказала Тюха, устраиваясь на ней.

– Я тоже рад приветствовать вас, леди Тюхэ, – сказал принц Чарльз. – Ну что ж, не будем терять времени. Военный совет в сборе, его можно открыть.

– Я думаю, вначале нужно выслушать мою подругу, – сказала донна Кардо Баррикверо, выкладывая на стол ластик с булавкой. – Она многое может прояснить в этой истории.

Синьора Стрега смущённо кашлянула и начала рассказ издалека:

– В былые времена, по молодости лет, была я страсть какая озорная. То есть любила пошутить. Не со зла, а для развлечения. Хоть людям мои шутки порой не нравились. Юмор они не понимали, я считаю. Вот, например, вы все небось слыхали историю про три апельсина. То бишь про феечку апельсинов, в которую влюбился принц.

Все, даже Тюха, в ответ дружно кивнули. Кто же не знает сказку про любовь к трём апельсинам?

– Ну вот, – продолжала синьора Стрега, – я тогда решила подшутить над ними – над феечкой и принцем. Взяла булавочку, заговорила её как следует да и воткнула в шею феечке, покуда та своего принца, сидя на дереве, ждала. Она и превратилась в горлинку. А я… ну ладно, речь не про то, а про булавки. С ними такое дело.