Ксю. Потустороння история

Я представила это. Тут странность – я не папу представила, а какого-то мужчину в его возрасте с общими чертами лица, крупными и жесткими, и сам мужчина был крупный, как Петр Петрович, с крутыми плечами, и вот он сидит за столом, пальцы нервно комкают бумажную салфетку, как это женщины обычно делают при плаче, глаза красные, жалкие, из них текут слезы, а полуоткрытые губы дрожат, во рту клейко блестит набежавшая влага – плачет не только глазами, но и ртом. Он и носом плачет, потому что и оттуда показывается жидкость, мужчина хлюпает, втягивая ее, потом трет под носом указательным пальцем и становится похож на провинившегося ученика. И жалко этого мужчину до слез. Но папу, всегда усмехающегося или улыбающегося, с умными ироничными глазами, представить плачущим я не смогла.

8.

И не увидела его таким. На моем первом с ним свидании (в присутствии мамы) он был спокойным, шутил, рассказывал, что познакомился в изоляторе с интересными людьми. О самом важном, о деле, по которому его обвиняли, и о его болезни, мы не говорили. Мама меня предупредила – не надо. Мы общались не через стекло, не по телефону, как показывают в кино, и не через решетку, сидели за столом напротив друг друга, в крошечной комнатушке, у двери гнездился охранник, играл на телефоне в тетрис или в шарики, звук сделал тихим до минимума, но не убрал совсем, то и дело слышалась пискляво-победная мелодия, когда что-то выстраивалась в очередную комбинацию и исчезало. Многие виртуальные игрушки имеют алгоритмом именно это – постоянно создавать какие-то комбинации, чтобы они тут же разрушились. Для чего? Для того, чтобы пройти все этапы и в конце увидеть – YOU WIN! И все. И приступить к следующему уровню или к следующей игре.

Я сидела и молчала, они говорили. Мама очень подробно рассказывала о своей новой машине, купленной незадолго до этого, она оказалась с заводскими неполадками, в автосервисе предъявили сумасшедший счет за необходимые работы, она подумывает, не составить ли акт и не вернуть ли производителю.

– Даже странно, – сочувствовал папа. – Такой бренд, такая марка.

– Значит, испортились.

– Бывает, да. Я вот всегда любил ноутбуки «Делл». Гарантия, фирма! Но они такую лажу начали гнать, что пришлось отказаться. А сейчас, говорят, опять качество вернули. Но поздно, теперь только «Эппл», «Эппл» форева!

Потом папа рассказывал, что ему понравилась перловая каша, которую он не ел с советского времени.

– Главное, чтобы горячая была. И ее с маслом дают, отличное масло, они со своей собственной фермы его привозят, из Подмосковья.

– Любая каша хорошая, когда горячая, – сказала мама.

– Это точно.

– А фрукты не дают? Чтобы, как дома ты овсянку ешь, – с фруктами?

– Нет, фрукты не дают. Их хранить проблемно, поэтому… Зато овощи тушеные дают часто. Не сами готовят, где-то заказывают, но ничего, съедобное все.

– Тушеные – хорошо. Помидоры после тепловой обработки становятся даже полезней. И морковь, и капуста, и свекла. Свеклу дают? От давления хорошо. Я почему знаю, мы рацион детских приемников-распределителей анализировали по линии нашего фонда, я изучила все свойства всех продуктов. Везде одна и та же беда – нехватка витаминов. Значит, надо в таблетках пить. Вам разрешают?

– Надо спросить. Один тут биодобавки глотает, значит, разрешают. По одной штуке ему выдают, он скандалит, надо по две и три раза в день. А ему: скажи спасибо, что одну даем. Не забалуешься, короче.

И все вот в этом роде. Я видела, что им неловко, хотя для них это было уже третье свидание. Решила, что неловко из-за меня. При дочери не поговоришь на личные темы, вот и обсуждают полезные свойства овощей, подвергнутых температурной обработке.

Теперь знаю: я была ни при чем. Им не при мне было неловко, им друг с другом было неловко. И я это видела давно, но – не замечала. Да, вот так, видела, но не замечала, а могла бы догадаться, что с ними что-то случилось. Папа приезжает с работы, исполняет ритуал – обнимает встречающую маму, целует в щеку. Но обнимает не так, как раньше, целует не так, как раньше. Раньше руки были на талии, а теперь на плечах, раньше он задерживался с поцелуем – может, вдыхал запах маминых волос, всегда очень приятный, сейчас прикасается и тут же отстраняется. А мама часто в переднике – ужин она готовила всегда сама, поскольку дело традиционно семейное, и руки всегда к приезду папы оказывались чем-то испачканы, поэтому она держала их на отлете. Теперь я знаю – они оставались родственниками, очень близкими людьми, но мужем и женой уже почти не были.

А время свидания кончалось, охранник поглядывал на часы. Папа наконец обратился ко мне:

– Ты как, Ксю?

– Все норм, – ответила я так, как обычно говорят обычные девушки моего возраста. Мне хотелось быть перед папой именно обычной девушкой, у которой все обычно.

– Все норм, – сказала я. – Возьму отпуск академический.

– Это правильно. Вам бы с мамой за границу уехать на время, подписки же нет о невыезде.

– А ты тут без нас? – спросила мама.

– Все равно скоро суд, а потом – в Магадан куда-нибудь. Туда не налетаешься.