Кто читает сердце тьмы. Первый профайлер Южной Кореи в погоне за серийными убийцами

Разговор не отнял много времени. Сон Ючхоль признался в проблемах с эрекцией. Это заставило профайлера вспомнить дело об изнасиловании и убийстве четырехлетней Чиён. Преступник Чо Хёнгиль тоже страдал от комплекса неполноценности и не поддерживал отношений с женщинами своего возраста.

В 2001 году, когда была убита Чиён, Квон Ирён только начинал заниматься профайлингом. Шесть лет спустя отточенные профессиональные навыки позволили ему остановить серийного убийцу Чон Намгю. Все эти годы Квон Ирён не прекращал интересоваться исследованиями в области сексуального насилия над детьми. Он знал, что значительное количество насильников имеют тот или иной физический дефект, из-за которого у них развивается комплекс неполноценности. Ему также было известно, что такие преступники склонны к сексуальным фантазиям о детях. Своих жертв они часто выбирают среди знакомых им детей.

Среди сексуальных насильников много внешне непривлекательных мужчин. Как правило, их отвергают женщины, поэтому они самоутверждаются за счет детей. Страх быть отвергнутым превращается в персональный кошмар, но дети не предъявляют требований, и насильник чувствует себя намного увереннее. Механизм сексуального преступления в отношении детей запускается извращенными фантазиями, которые постепенно воплощаются в реальность.

«Растлители детей должны быть изолированы от общества. Такие преступники зачастую интровертны и являются хроническими неудачниками, что и обусловливает появление извращенных наклонностей. Характер и наклонности изменить нелегко. В большинстве случаев растлители рано или поздно становятся убийцами. Они практически никогда не останавливаются по собственной воле. Обычная судебно-исправительная система по отношению к ним неэффективна, для них должны быть разработаны специальные коррекционные программы», – считает Квон Ирён.

Пример Сон Ючхоля подтверждает слова профайлера. В двадцатилетнем возрасте Сон, работавший на стройке, получил травму позвоночника, после чего возникли проблемы с эрекцией. Тюремный срок за покушение на растление несовершеннолетней не изменил преступника, напротив, он вышел на свободу еще более озлобленным и готовым к насилию.

Квон Ирён не отрицает, что в работе над этим делом ему помог опыт, приобретенный в 2001 году, когда профайлер впервые столкнулся со случаем сексуального насилия над ребенком. «У детективов из Согвипхо не было необходимого опыта. Раньше им не приходилось расследовать сексуальные преступления в отношении детей. Кроме того, они не обладали знаниями о сексуальных насильниках и поэтому не умели правильно построить допрос. Годами занимаясь серийными преступлениями и объезжая полицейские отделения страны, я понял одну вещь. Часто случается так, что полиция допрашивает преступника среди прочих свидетелей, но затем отпускает его. Если не уметь задавать правильные вопросы, преступник уйдет безнаказанным».

Как правило, Квон Ирёну удавалось ладить с детективами, ведущими расследование. Выходец из простой семьи, работавший дорожным строителем, чтобы оплачивать лечение матери, служивший в армии и в итоге ставший полицейским, он понимал их как никто другой. Он умел говорить на их языке, и общение с ним никогда не напоминало лекцию высоколобого магистра психологии.

Квон Ирён отмечает, что Сон Ючхоль интуитивно понимал детскую психологию. Детей учат быть «хорошими» и помогать тем, кто нуждается в помощи. Именно этим и воспользовался Сон, заманивая девочку в свое жилище. Другие насильники над детьми поступают таким же образом. «Согласно исследованиям, детей чаще всего завлекают просьбами о помощи. Насильники прекрасно знают о детской отзывчивости. Думаю, нам надо учить детей тому, чтобы о любом к ним обращении и о своем намерении куда-либо отлучиться они сообщали взрослым, находящимся поблизости».

Несмотря на прекрасные весенние дни, несмотря на то что дело было раскрыто, Квон Ирён не чувствовал радости. Он много работал и стал блестящим профессионалом, но сильнее гордости и удовлетворения была боль, которую он испытывал, думая о жертвах преступников.

Он знал, что никогда не забудет дело об убийстве Ян Чисын. В первые дни после ее исчезновения горе настолько парализовало родителей, что те не могли даже плакать. Отсутствие эмоций у отца и матери пропавшей без вести девочки было неверно истолковано местными жителями, и если профайлеру пришлось подозревать семью по долгу службы, то соседи выдвигали чудовищные предположения, строя догадки на основе «странного поведения». Это еще сильнее травмировало семью.

Вернувшись в Сеул, Квон Ирён позвонил младшему брату, работавшему в больнице. «У вас есть одноместные палаты?» – спросил он. Профайлер не был болен. Он просто не хотел никого видеть.

«Я пролежал там три дня под капельницей. Люди вызывали во мне отвращение. Я много думал о Боге. А потом понял, что пора возвращаться. Я чувствовал себя воскресшим Лазарем, вышедшим из пещеры».