Кто эта женщина?

– Ничего особенного. Мама сдавала ему комнату, как любому другому. Не могу сказать, что он очень стремился найти со мной общий язык… Теперь-то догадываюсь – он сам стеснялся меня! Наверное, думал, будто я его ненавижу. Считаю предателем. А я просто ужасно неловко чувствовала себя в его присутствии… Он был профессором, преподавал философию. Для меня это был темный лес!

– Он приезжал без своей… девушки?

– Без. До сих пор не знаю, куда она исчезла. Потом появилась другая девушка, и отец перестал приезжать. Но мама этого уже не узнала.

– Ох, прости…

– Нет, ничего. Я люблю вспоминать ее. Она была удивительной. Думаешь, почему я так хорошо знаю город? Каждый двор, любой переулок. Мы с ней весь исходили пешком. Мама придумывала такие задания… Сейчас это назвали бы квестом. Например, пройти к морю, ни разу не пересекая Весенний бульвар. Это не так просто, между прочим.

– Покажешь как?

Илья спросил об этом больше из вежливости, но ее щеки внезапно порозовели.

– А пойдем сейчас?

– Сейчас?

Он прислушался к происходящему в желудке – выдержит ли? Аспирин Илья с утра уже выпил, после того, как с полчаса провисел над унитазом. И, похоже, организм начинал оживать… По крайней мере, прогулка вряд ли сильно ему навредит.

И он решился:

– А пойдем! Ты предупредишь Антона?

– Зачем? Он знает, что я с тобой. Позвонит, если что-то понадобится.

По его спине прошел озноб. Что это значит – «я с тобой»? Прозвучало как-то двусмысленно… Или она даже не заметила этого?

Почти не замечая, куда идет, он двинулся за Ларисой, легко шагавшей по улице, убегающей вниз. Мелкие тени мелькали на ее лице, губы произносили какие-то слова, но Илья упорно повторял про себя: «Я с тобой».

Они могли звучать дружески… Наверняка с этой интонацией Лариса их и произнесла… Чем они так заворожили его? Эти легкие взмахи маленьких рук, рисующие в воздухе картинки того времени, когда Ильи еще не было на свете. Но это не отталкивало, а, напротив, пленяло его своей тайной. Ему хотелось проникнуть в прошлое, когда Лариса была девчонкой в ситцевом сарафанчике, безжалостно загорелой, как все местные, угловатой и стеснительной.

Сейчас на ней была длинная светлая с едва заметным розовым оттенком юбка, довольно широкая, и матроска с длинными рукавами. Сочетание казалось немыслимым, но ей такой наряд удивительно шел. Илья сказал об этом, и Ларисино лицо просияло.

Но заговорила она о другом:

– Видишь тот платан? За ним стояла наша школа. Очень старая, ее давно снесли. За этим деревом мы прятались, когда сбегали с уроков.

Илья вдруг поймал себя на том, что отчетливо видит в этой утонченной женщине и ту самую девчонку и девушку со смешной прической – девушку, которой дядя представил его, десятилетнего. Разве тот мальчишка, каким он себя помнил, не влюбился в Ларису еще тогда? Почему заставил себя забыть об этом? Заслонил ее хрупкую фигурку сочным Мусиным телом…

«Она всегда была чужой женой, – вспомнил он. – Не просто чужой – дядиной. А он казался хорошим мужиком… Да и кем я был тогда? Ребенком. Она мне ссадины на коленях мазала, я помню».

Ему вдруг мучительно захотелось подхватить Ларису на руки и прижать, но очень нежно, чтобы не причинить боли или неудобства. Илья прислушался к себе: ни страха, ни недоумения не возникло… Внутри было тепло и спокойно, словно ему наконец удалось найти свое место в мире. И оно было рядом с этой женщиной.

«Десять лет? – подумал Илья о возрастной разнице между ними. – Она подарит мне целых десять лет жизни, которой я не знал. Разрисует в деталях. Это же… великолепно, черт возьми! Невероятно прекрасно!»

Он поймал ее руку, продолжавшую украшать воздух письменами:

– Погоди… Есть одно место, о котором даже ты не знаешь.

– Правда? Уже интересно.

– Я никому его не показывал.

Быстро взглянув ему прямо в глаза, она опустила ресницы и прикусила губу. Илья ощутил, как горячеет ее рука в его ладони.

– Звучит многообещающе…

– Нет, – сказал он. – Я не хочу ничего обещать. Пусть будет то… что будет.

* * *

Странно, что ему приснились все улочки и дворики, которыми Лариса водила его. И хотя почти в каждом Илья раньше бывал, рядом с ней он увидел их другими глазами – женскими. Начал замечать кошек, грациозно свешивавшихся с каждой крыши… Переплетения виноградных вьюнков, которые тянулись от одного дома, похожего на курятник, к другому… Пышные кусты роз – Лариса приостанавливалась у каждого и втягивала аромат.

Грубая каменная лепка старых заборов стала казаться древними письменами тавров, в которых сокрыты легенды о любви. Хотя умом Илья понимал, что этим постройкам всего-то несколько десятков лет, поток воображения нес их по городу, и фантазии, не имевшие ничего общего с реальностью, возникали сами собой.

– Почему мы никогда не гуляли с тобой раньше? – спросил он, проводив Ларису к порогу ее дома.

Ночные цикады пели так громко, что едва не заглушили его голос. Но Лариса расслышала и улыбнулась, легонько сжав его локоть:

– Ты же понимаешь почему.

– Да, Муська потом устроила бы нам…

– Кира – более вменяемый человек.

У него дернулось все лицо.

– Кира… Она еще здесь?