Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

На полу лежит женщина. С ней одна или две грязные старухи: их руки покрыты грязью, волосы шевелятся от вшей… пациентка в родах уже три дня и никак не может разродиться. При осмотре – воспаленная, разорванная вульва. Старухи говорят нам: да, случай тяжелый, они пытались и руками вытягивать ребенка, и выталкивать ногами… Дан хлороформ, ребенок извлечен при помощи щипцов. В теле матери обнаружены корни алтея. Ничего удивительного: иногда мы находим в самой матке веревку или грязную тряпку с завернутыми в нее семенами айвы… Не думайте, что так страдают лишь бедные женщины. Могу назвать вам немало индийцев с университетскими степенями, чьи жены так же рожают среди грязных тряпок под присмотром базарных дхаи[375].

Воэн с поразительной ясностью видела, что корень зла, истинная причина всех этих страданий, инфекций и смертей – не в дхаи, помогающих при родах, а в отношении мужей. Такой же анализ начал складываться и в западных странах по мере того, как здешние женщины, живущие, казалось бы, в неизмеримо лучших условиях, стали ощущать себя запертыми в ловушке взглядов и ожиданий маскулинного общества. С тем же мужеством, которое помогло им отстоять право голоса, воспринимая это как следующий этап борьбы за права человека, женщины на Западе наконец решились взять на себя ответственность за свое существование как женщин. Для этого им предстояло решить еще одну грандиозную задачу: ни больше ни меньше как изменить отношение мужчин к женскому телу, которое они с незапамятных времен воспринимали как свою законную добычу. Им предстояло создать новую сексуальность, как женскую, так и мужскую.

Ведь женщины не могли стать хозяйками своей судьбы, пока мужчины продолжали считать себя владельцами и распорядителями их тел. Все жестокие события XIX века, все войны и революции пронеслись над Европой, не изменив в умах большинства мужчин представления, уходившего корнями во тьму веков – о женщинах как сексуальных игрушках мужчины. В 1844 году, во время путешествия по Северной Англии, Фридрих Энгельс отмечал, что на каждом посещенном им заводе или фабрике считается «обычным делом», что «фабричное рабство, как и всякое другое, и даже более многих других включает в себя jus primae noctis [право первой ночи] со стороны хозяина». Согласие выбивается из «девушек» самым простым и быстрым способом: «В девяти случаях из десяти угрозы увольнения достаточно, чтобы победить всякое сопротивление». Короче говоря, хозяин «превращает фабрику в свой гарем»: власть его такова, что он «самодержавно повелевает телами и душами своих работниц», становится их абсолютным господином[376].

Но проблема была не только в судьбе нескольких «невезучих» фабричных работниц. Окидывая общество новым взглядом, заостренным борьбой за другие свои права, феминистки начали замечать, что мир вокруг них представляет собой настоящую «систему сексуального рабства женщин». В ее основе, как писала Кристабель Панкхёрст, лежит мужское требование выполнения репродуктивных функций женщины и «учение, что женщина – это ее пол и ничего, кроме пола». Мужчины, разумеется, предпочитают формулировать это иначе: женщина, мол, рождается на свет, чтобы достичь великой и святой роли матери. Но это не более чем грубая лесть: «На практике это означает, что женщины созданы, во-первых, для сексуального удовлетворения мужчин, и во-вторых, ради того, чтобы рожать детей – но только если этого захочет мужчина, и ровно столько детей, сколько ему захочется»[377].