Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Три вещи ненасытны: пустыня, могила и дыра у женщины между ног.

Арабская пословица

Тело женщины нечисто, оно – не сосуд закона.

Будда

Мы имеем дело с экзистенциальным ужасом перед женщинами… глубоко укорененный в мужчинах страх кастрации выражается в ужасе перед чревом… Эти страхи формируют субстрат мифов о зле, исходящем от женщины – мифов, ответственных за несколько столетий массовых убийств женщин.

Андреа Дворкин

Сделав себя Богом, мужчина низвел женщину на ступень ниже человека. «Женщина не может быть сама себе хозяйкой, – писал Лютер. – Бог сотворил ее тело таким, чтобы она принадлежала мужчине, рожала и выращивала детей». В великом замысле мужского монотеизма женщине отводилась роль инкубатора для вынашивания детей, без потребности и без права быть чем-то иным: «Пусть рожают, пока не умрут от этого, – советовал Лютер. – Для этого они предназначены»[152]. Но и это сведение целого пола к одной-единственной задаче деторождения не сделало женщин более приемлемыми в глазах идеологов патриархата. Напротив, женщины, лишенные человеческого достоинства, выглядели теперь «самыми упрямыми и надменными животными»[153]; и этим-то чудовищам, появившимся на свет по какому-то недосмотру богов-отцов, предстояло более тысячи лет нести в себе угрозу для мужчин и не давать им спать спокойно. Последующая кампания вражды против «животной» природы женщин, начавшаяся еще на заре иудаизма и длившаяся до начала нового времени, сейчас предстает перед нами как один из ключевых исторических фактов женской истории.

Ведь история женщин состоит не из описания внешних событий в их хронологической последовательности. Войны, династии, империи приходят и уходят – и оказывают на жизнь женщин меньше влияния, чем, например, менструальные табу или практика убийств новорожденных девочек. Именно подобные темы формируют женский опыт в куда большей степени, чем даты и подвиги: создаваемые ими паттерны постоянны, неистребимы, не меняются в течение многих поколений. Атака на женское тело, одно из самых отличительных следствий патриархального монотеизма, не имела ни выраженного начала, ни хорошо заметного конца, однако в течение длительного времени играла принципиальную, определяющую роль в личной истории каждой женщины. Она возвестила, даже предварила падение женщины в долгую ночь феодального угнетения и почти абсурдных преследований. Это стремительное погружение в глубины физического ничтожества должно было достичь дна, прежде чем сменилось медленным возвращением назад, к обретению человеческого достоинства.

Почему же именно женские тела сделались главным полем битвы в войне полов? Ответ на это лежит в самой сути мужской борьбы за первенство. Определяя женщин как отдельных, иных, низших и, следовательно, предназначенных к подчинению, мужчины сделали женщин первой и самой крупной группой изгоев в истории человечества. Но полностью исключить женщин из всех мужских дел было невозможно. Ни один другой подчиненный класс, каста или меньшинство не были связаны со своими угнетателями так же тесно, как женщины: мужчины, господствующие в обществе, все же не могли изгнать женщин из собственного дома, кухни, постели. Контролировать женщин при таком тесном и интимном взаимодействии можно было лишь одним способом: внушить мысль об их неполноценности им самим. Поскольку сами по себе женщины ничем не хуже мужчин, пришлось бомбардировать их огромным массивом религиозных, социальных, биологических, а позднее и психологических объяснений, почему они второсортны в сравнении с мужчинами и должны быть им подчинены. А чтобы заставить женщин поверить в свою неполноценность, какой предмет лучше подойдет для всех этих религиозных поучений, назидательных баек, шуток и обычаев, чем женское тело? Разрушая базовый источник человеческой уверенности в себе и ощущения себя, связывая образ тела с сексуальной виной и физическим отвращением, мужчины внушали женщинам неуверенность и чувство зависимости. Невозможно ошибаться в истинной природе и цели этих постоянных, согласованных, охвативших весь мир многовековых нападений на женщин. Каждый патриарх, упражняющийся в инвективах против секса, был не менее виновен в жестоком посягательстве на женщин, чем член племени мундуруку из Южных морей, промышлявшего групповыми изнасилованиями, чей девиз звучал как: «Мы укрощаем женщин бананом»[154].