Кто ищет, тот всегда найдёт. Роман

- Есть, - бормочет на повышенных тонах, - инструкция и рекомендации по составлению проектной документации, которые никому не дано нарушать. - Это всё мимо: я никаких правил не знаю. - Есть, - тарахтит без остановки, - техническая дисциплина, - которую, оказывается, тоже нельзя нарушать. Дрыботий согласно кивает, а я отворачиваюсь, пропуская лёгкий удар, как будто впервые слышу. И вообще, распаляется Гниденко, ему ничего, как это ни странно, не известно о каких-то гипотетических разломах, не закреплённых никакими документами и картами, и в практике проектирования допускается использование только опубликованных материалов и прогнозных оценок, утверждённых Научно-техническими советами и совещаниями при главном геологе Управления, а не фантазии доморощенных оракулов - съездил мне по затылку, и я понял, что это он, белобрысый благодетель, по бюрократической дурости гонит нас на пустой север, а Дрыботий и Антушевич, положившись на него, сами не разобрались толком в наших проектных площадях. И отступать не хотят. Короче, третий раунд закончился без ощутимых ударов и, пожалуй, вничью, а весь бой – явно в мою пользу. Поражения никто не хочет признавать. Вот и Антушевич, взяв инициативу продутого боя на себя, в панике обращается к моей затаившейся верной союзнице:

- А вы что скажете, Сарра Соломоновна? – Она высунулась из угла и лупит что есть силы по своим:

- Если он сказал, что провалит проект, то так и сделает. Я его знаю.

А я до сих пор знал её не совсем.

Выслушав последний аргумент в мою пользу, Антушевич решает за судей:

- Мы сообщим вам своё заключение в приказе по экспедиции. Так, Орест Петрович? – Тот согласно кивает правым полушарием. – С проектом разобрались, - кисло улыбается главный геолог, - осталось разобраться с геологическим отчётом. Что в нём вас не устраивает? – обращается ко мне вежливо, решив, наверное, справиться со строптивцем не мытьём, а катаньем. Но я не только первый парень на деревне, но ещё и ушлый, меня голыми руками не возьмёшь, елейными речами не купишь.

- Хотелось бы, - отвечаю скромно, - всего-навсего, чтобы у важного документа, - строго смотрю на Стёпу, чтобы усёк, - был один ответственный автор-исполнитель, и чтобы он сам имел право распределить работу по участкам между другими. Тогда геологический отчёт будет представлять единый идейный кулак, а не растопыренные пальцы. Вот, пожалуй, и всё.

- Идейную сбивку отчёта, - влазит в серьёзный разговор шестёрка, - мы берём на себя. – Скромный какой, нет, чтобы прямо сказать: цензуру беру на себя.

- А вот это, - мгновенно возражаю, - меня ни в коей мере не устраивает. Вы вправе сделать какие угодно замечания и сколько угодно, их и вынести на обсуждение НТС, но отчёт должен быть, по моему мнению, авторским, а не колхозным.

Опешившие от смелого тявканья большой шавки руководители молчат, не готовые к быстрому разрешению кризиса.

- Он не согласен с вашим распределением участков по авторам, - делает очередной провокационный выпад моя союзница.

- Почему? – удивляется Осипович-Иосифович, подозрительно разглядывая меня.

Я к ответу готов – держите гранату со снятым взрывателем!

- Наша партия, - сообщаю новость, - несколько лет проводит экспериментальные работы по детальному геофизическому картированию. Полевые работы и камеральную обработку материалов постоянно выполняет более квалифицированный начальник отряда, чем я - Розенбаум, ему бы и карты в руки по отчётной документации наравне с техруком. Второе: я с самого начала был против неоправданно завышенной прогнозной оценки участка Детального-1, о чём можно судить хотя бы по моему выступлению на зимней конференции, - смотрю, Дрыботия аж передёрнуло, - поэтому, если мне навяжут отчёт по участку, вынужден буду высказать самое негативное отношение рекомендациям, поддержавшим, я знаю, эксперимент, - Дрыботия перекосило в другую сторону. – Вот теперь, - успокаиваю всех, - пожалуй, и всё.

Долго они в этот раз над своими ошибками не стали думать, над ними не думают, а стараются побыстрее замять.

- Ну, ладно, - поднимается Антушевич, давая понять, что несостоявшаяся экзекуция окончена, - мы и эту кризисную ситуацию постараемся решить, - ухмыляется, не солоно хлебавши, - и также сообщим вам соответствующим приказом. Вы – свободны, - радует меня, - а вы, Сарра Соломоновна, задержитесь.

Что самое главное после одержанной победы? Вовремя смыться непобеждённым с поля боя. И я рванул по длинному коридору на выход, но… не тут-то было! Сзади орут:

- Лопухов! – господи, обомлеваю, сжавшись. Опять? Мало им одного раздрая? Больше не выдержу и… расплачусь. Торможу и медленно оборачиваюсь, как подсудимый, которому вдруг заменили свободу на арест. Смотрю – кадровик, инвалид войны с палочкой. – Ты куда, - спрашивает, - домой?

- Ну! – не уточняю на всякий случай в здешнем непредсказуемом мире.

- Возьми с собой, - говорит, - вашего нового инженера. Подожди, он анкету заполнит.