Кто хоронит мертвецов

Но рука Нокса обмякла в руке Себастьяна. И пока тот смотрел, глаза, которые были так похожи на его собственные, стали стеклянными и пустыми, а перевязанная грудь зловеще неподвижной.

— Дыши, чёрт бы тебя побрал! — Себастьян опустился на колени, все еще крепко сжимая ладонь стрелка, и ожидая следующего вдоха. — Дыши!

Девлин почувствовал, как Геро подошла и встала рядом с ним, почувствовал её прикосновение к своему плечу, хотя и не поднял глаз. Жена стояла рядом, пока тянулись минуты и пока отсутствие жизни не превратилось из ужаса в неоспоримую уверенность.

— Мне очень жаль, Девлин.

Он вдруг почувствовал страшную усталость, глаза болели, грудь сдавливала тугая повязка, и Себастьян медленно покачал головой из стороны в сторону.

— Я даже не знаю, кто он такой. Не знаю, вдруг я только что потерял брата.

— Разве это имеет значение?

— С одной стороны, нет. Но… Я должен знать.

«Человек должен знать своего брата», — подумал Себастьян.

«И своего отца».

Геро повернулась к нему, обхватив его голову ладонями, чтобы прижать измученное тело к своему, мягкому и теплому. Единственными звуками были стук дождя по оконным стеклам, осыпающийся в камине пепел и собственное мучительное дыхание Девлина.

* * *

— Я думала, это ты, — сказала Геро Себастьяну позже, когда они сидели у камина в библиотеке, а рядом на столе стояла забытая чашка чая. — Когда я выходила из кареты, он показался из-за угла Бонд-стрит. Я позвала его — позвала тебя по имени. А потом увидела, как пуля попала ему в грудь, и подумала, что ты мертв. Я думала, что потеряла тебя и… — Она сглотнула, её голос стал дрожащим. Еле слышным. — Я и не знала, что у меня может так сильно болеть внутри. Потом я поняла, что это не ты, а Нокс, и обрадовалась, ведь тогда получалось, ты все еще жив. — Её лицо приняло суровое, свирепое выражение. — Да поможет мне Бог, я была рада.

Себастьян опустился на колени у её ног, вплетя свои руки в её, лежащие на коленях. Он видел, как Геро стреляла нападавшему в лицо и била по голове убийцу, не теряя самообладания и хладнокровия. Но сегодняшнее потрясение оказалось настолько сильным, что он чувствовал, как всё её тело содрогается от мелкой дрожи.

— А потом пришла эта бедная женщина, Пиппа, и хотя мне было жаль ее, я могла думать только о том, какое облегчение испытала, узнав, что умирает её муж. Я знала, что это неправильно, но ничего не могла с собой поделать. Потому что если бы я потеряла тебя… Не знаю, как бы я это перенесла.

Он крепче сжал её руки. Себастьян понимал чувства жены, потому что сам испытывал такое же беспомощное отчаяние, когда думал, что вот-вот потеряет её при родах.

— Прости меня, Геро, — сказал он. — Прости. Но… Я не могу остановиться, если ты просишь об этом.

Она высвободила руки из его хватки и прижала свои пальцы к его губам.

— Я не прошу тебя остановиться. Не буду притворяться, что не боюсь за тебя — я боюсь за себя, потому что знаю, моя любовь к тебе делает меня уязвимой. Но я также знаю, что испытываю тот же самый страх, который испытывает каждая женщина, чей мужчина когда-либо отправлялся на войну; каждая жена, которая смотрит, как её сын или любовник уплывает в море или спускается в шахту, чтобы заработать себе на хлеб. Риск — это часть жизни. Мы не можем жить в постоянном парализующем страхе смерти.

— Некоторые так и живут, — сказал он, касаясь губами пальцев супруги.

Яростный огонь вспыхнул в её глазах.

— Да. Но я отказываюсь.

Её слова были эхом того, что Кэт Болейн сказала ему однажды, давным-давно. Себастьян положил руки на плечи Геро, наклонился вперед и прижался лбом к её лбу.

— Я буду осторожен. Это я могу тебе обещать.

Когда-то он был небрежен со своей участью, не обращая внимания на то, жив ли или умер.

Сейчас всё стало совсем иначе.

Она грустно улыбнулась ему.

— Я знаю.

Он крепко поцеловал жену в губы, затем встал, открыл верхний правый ящик стола и вытащил дуэльный пистолет с рукояткой из полированного ореха. Это был не тот маленький двуствольный кремневый пистолетик, который Себастьян часто носил с собой и который легко спрятать. Точно стрелять из него можно было только с близкого расстояния. Этот же пистолет имел длинный нарезной ствол, что делало его смертельно опасным даже на приличной дистанции.

— Ты думаешь, что стрелял Диггори Флинн? — спросила Геро, наблюдая, как Себастьян заряжает оружие.

— Да, я бы сказал, что это более чем вероятно. Думаю, он следил за домом, поджидая меня, увидел Нокса и, как и ты, решил, что он — это я. — Себастьян замолчал, его руки замерли, когда горькая правда случившегося снова нахлынула на него. — Нокс умер, потому что был похож на меня. Он умер вместо меня.

Геро положила руку ему на плечо. Девлин думал, жена скажет, мол, это не твоя вина, нельзя продолжать винить себя в смерти, причиненной другими. Вместо этого она спросила:

— Ты убьешь его?

— Сначала я собираюсь выяснить, кто его нанял. — Себастьян сунул пистолет в карман плаща с капюшоном. — А потом я его убью.

Глава 46