Кто командовал советскими партизанами. Организованный хаос

Задачами 2-го отдела являлись, с одной стороны, агентурная разведка на оккупированной территории и, с другой, разведывательно-диверсионная деятельность, в том числе подготовка, материально-техническое обеспечение и переброска в тыл противника разведывательно-диверсионных групп (РДГ).[116] Из двух бригад войск Особой группы, как мы помним, к тому времени была сформирована лишь одна, получившая наименование ОМСБОН; подчинена она была наркому внутренних дел, руководству 2-го отдела НКВД СССР, а также — как спецназ особого назначения — Генштабу Красной Армии.

В основном задачи бригады особого назначения были определены еще в конце августа. «Мы должны были быстро подготовиться к действиям в тылу противника, где предстояло всемерно помогать развитию партизанского движения, вести разведывательно-диверсионную работу на плавных коммуникациях врага и выполнять особые задания на самых различных участках фронта», — впоследствии вспоминал ставший в октябре 1941 г. командиром ОМСБОНаМ. Ф. Орлов.[117]

Таким образом, как мы видим, задачи оказания помощи развитию массового партизанского движения входили в задачи не собственно 2-го отдела, а лишь подчиненной ему ОМСБОН. Основной упор в деятельности 2-го отдела был сделан (помимо ведения разведывательных и контрразведывательных операций) на организацию и заброску в тыл противника РДГ для выполнения конкретных заданий — от диверсий на коммуникациях противника до захвата и удержания «важных административных стратегических пунктов в тылу немецко-фашистских войск».[118]

«Нам удалось правильно сформулировать не только задачи разведывательно-диверсионной борьбы в тылу противника, но и определить места проведения операций в связи с планами советского Верховного Командования», — не без некоторого самодовольства впоследствии вспоминал об этом П. А. Судоплатов.[119]

Проблема заключалась в том, что сосредоточиться исключительно на выполнении специальных заданий отрядам и группам, подчиненным 2-му отделу НКВД СССР и действовавшим во вражеском тылу, не удавалось. Об этом вспоминал командир одного из полков ОМСБОН, подполковник В. В. Гриднев:

«ОМСБОН формируя для заброски во вражеский тыл оперативно-разведывательные и диверсионные отряды и группы, не называл их партизанскими. Мы говорили о них как о группах или отрядах специального назначения… В то же время в фашистском тылу в разных местах и разными путями партийные и советские органы создавали отряды, которые все называли партизанскими, а мы к такому определению добавляли еще и слово «местные». Зачастую эти местные отряды, особенно на первых порах, самым тесным образом взаимодействовали с омсбоновскими группами и отрядами, а иногда и сливались с ними. Это понятно, поскольку, пока не было штабов партизанского движения и единого руководства, отряды и группы специального назначения являлись как бы «официальными» и «полномочными» представителями «Большой земли», да к тому же еще поддерживали с ней регулярную радиосвязь».

Таким образом, в создавшейся ситуации органам государственной безопасности пришлось сосредоточиться не только на проведении специальных операций, но и на поддержке, руководстве и использовании зарождающегося партизанского движения. Неудивительно, что в скором времени руководство НКВД стало воспринимать ведение партизанской борьбы как свою единоличную епархию. Так, в декабре 1941 г. политуправление Юго-Западного фронта обратилось в НКВД УССР с просьбой выслать сведения о дислокации партизанских отрядов с целью организации взаимодействия, создания новых формирований и т. п.; в ответ был получен холодный отказ: