Кто командовал советскими партизанами. Организованный хаос

Действительно, сотрудничество в подготовке и заброске на оккупированную территорию партизанских отрядов и диверсионных групп было логичным и естественным. Зато руководство партизанскими формированиями не могло осуществляться совместно.

Это прекрасно понимали в Кремле; в начале июля для координации действий различных ведомств по руководству партизанским движением и подпольными организациями была создана специальная комиссия, в состав которой вошло руководство компартий приграничных республик, ГУПП и НКВД.[179] Предполагалось в рамках этой комиссии объединить действия различных ведомств по руководству зафронтовой работой.

Однако комиссия существовала недолго; известно лишь об одном ее заседании.[180] Оно состоялось 17 или 18 июля 1941 г. в составе Маленкова (председатель), Берии, Меркулова, Пономаренко, представителей ЦК компартий Латвии, Литвы, Эстонии и начальник Особой группы при наркоме внутренних дел Судоплатов. Судоплатов и оставил воспоминания об этом заседании или, как он сам выразился, «совещании».

На совещании впервые проявилось различие подходов к руководству партизанским движением. Согласно точке зрения представителей партийных властей, руководство партизанским движением должно было осуществляться партийными органами, в том числе и подпольными, организованными на территории противника.[181] Руководство органов госбезопасности, естественно, придерживалось иной точки зрения. «Органы госбезопасности играют большую роль в обеспечении широкого развития партизанского движения, в организации боевых дружин, диверсионных групп», — писал П. А. Судоплатов, и делал вывод: руководство партизанскими формированиями также должно быть возложено на органы НКВД — НКГБ.[182] Сотрудничать с местными партийными властями органы госбезопасности были согласны в вопросах подбора кадров для зафронтовой работы, но никак не в области руководства ею.[183]

Точка зрения НКВД, однако, не была одобрена; в разработанной по результатам совещания директиве ЦК ВКП(б) от 18 июля, как уже говорилось, руководство партизанским движением возлагалось на подпольные партийные органы, а органы госбезопасности упоминались лишь в качестве резерва для формирования партизанских отрядов и диверсионных групп.[184]

Таким образом, директива от 18 июля положила начало формированию ведомственных систем руководства партизанским движением. Было совершенно ясно, что и органы госбезопасности, чьи предложения были проигнорированы, и армейские органы политпропаганды и военной разведки, до обсуждения проблем руководства зафронтовой работы не допущенные (или же проигнорировавшие это обсуждение), — все они продолжат организацию партизанских и диверсионных отрядов, а также будут осуществлять непосредственное руководство ими.

Так оно и получилось.

Формирование ведомственных систем руководства партизанским движением в целом завершилось к началу осени 1941 г. В системе НКВД были созданы 4-е отделы местных УНКВД и руководивший их работой 2-й отдел НКВД СССР. В системе ГлавПУ оформились спецотделы при политуправлениях фронтов и спецотделения при политотделах армий. Военная разведка упорядочила зафронтовую диверсионную деятельность разведотделов штабов фронтов и армий, создав три отделения, занимавшиеся диверсионной работой. Партийные и советские власти, в полном соответствии с директивами от 29 июня и 18 июля, развернули систему подпольных организаций, подчиненных ЦК компартий союзных республик и обкомам. Естественным образом возник вопрос о взаимодействии всех этих органов, принадлежавших к различным ведомствам, но занимавшихся одним и тем же делом.

Легче всего было с подбором кадров для партизанских отрядов и подготовкой партизан; здесь мы видим повсеместное сотрудничество. Так, курсы по подготовке партизан и подпольщиков при горкомах и райкомах партии повсеместно организовывались при участии местных органов НКВД.[185] Другое дело, что статус этих школ имел обыкновение меняться: из-под контроля партийных властей они постепенно переходили в ведение органов госбезопасности. Так случилось, в частности, с наиболее крупным филиалом ОУЦ, Орловской школой. Изначально созданная партийными властями республики, школа вскоре оказалась подчиненной НКВД БССР.[186] Судя по документам, белорусские чекисты так же претендовали и на сам Оперативно-учебный центр.[187] Однако ОУЦ играл слишком важную роль для организации партизанского движения партийными органами Белоруссии и потому сохранил свой статус «при ЦК КП(б) Белоруссии».