Кто на самом деле правит миром? Война между глобализацией и демократией

Поскольку АНБ уже перестало быть «секретной службой», анонимность его руководства была нарушена серией публичных проявлений его директоров. После слушаний Комитета Черча в 1975 г. из тени на свет появилось новое «законопослушное» АНБ, под руководством нового директора, вице-адмирала Бобби Рэя Инмана. Это был самый молодой директор в истории АНБ, и вскоре он стал любимцем Вашингтона. Он выступал на брифингах с конгрессменами, информировал их и буквально пленял своим обаянием. Раскрытие даже самых скромных секретов обладало немалым очарованием, и Инман очень тонко превратил потенциальных врагов в друзей. Сенатор Барри Голдуотер, председатель Комитета Сената по делам разведки, не был одинок в своем мнении: «Мой голос – ваш еще до того, как я услышу ваши доводы». Инману также искусно удалось превратить весь пресс-корпус Вашингтона в личный PR-механизм. Журнал Newsweek отзывался о нем как о «суперзвезде разведки». Говард Курц из Washington Post называл его «величайшим пресс-атташе службы разведки».

Конечно же, та информация, «утечку» которой обеспечивал Инман, распространялась намеренно, не просто же так его прозвали «самым умным шпионом».

Будучи самым вышестоящим из всех анонимных «вышестоящих источников разведданных», как выражалась пресса, он находился в должности столь важной, по мнению всех газетчиков, что они просто не осмеливались его расстраивать. Благодаря искусной манипуляции Инмана прессой, АНБ удалось избежать любых серьезных разоблачений. Даже могущественный Боб Вудворд из Washington Post обнаружил, что Инман имеет возможность влиять на содержание его материалов, благодаря своим прочным связям с начальством Вудворда.

Единственным журналистом, устоявшим перед чарами Инмана, был Уильям Сафир из New York Times. Когда АНБ предоставило, благодаря перехваченным сообщениям, доказательства того, что брат президента Джимми Картера, Билли, работал как торговый посредник Ливийского правительства – когда разразился так называемый скандал «Биллигейт»[31], – Сафир в своей статье указал на Инмана и АНБ в целом. Нарушив стандартный протокол, Сафир навлек на себя гнев Инмана, но все же посмеялся последним, когда в ток-шоу Nightline на АВС раскритиковал «главного “жучка” нации» за «разбалтывание информации об источниках и методах».

Выход Инмана из тени был обдуманным маневром с целью сменить имидж АНБ в глазах публики, обладающей ограниченной информацией. В кругах американской разведки всегда шла борьба против доминирования ЦРУ. Исторически, директор ЦРУ был также директором Центральной разведки (ДЦР) и, таким образом, являлся единственным «коридором», по которому информация от различных служб разведки доставлялась президенту. Этот факт давал ЦРУ огромное политическое преимущество; АНБ уже было готово изменить порядок вещей. В ходе «Битвы адмиралов» вице-адмирал Инман и ДЦР-адмирал Стэнсфилд Тернер «дрались» из-за развития сферы спутникового наблюдения. АНБ хотело больше «ушей» в небе, а ЦРУ – больше «глаз». Оба проекта требовали вложения миллиардов долларов, и Инман решил использовать свою популярность, чтобы завоевать расположение соответствующих комитетов по ассигнованиям.

ЦРУ, привыкшее к постоянному соперничеству с ФБР, теперь обнаружило себя в условиях еще более серьезной конкуренции с АНБ. Стэнсфилд Тернер подозревал АНБ в том, что оно утаивало некоторые первичные данные от ЦРУ и остального разведывательного сообщества. Он был против усиления роли АНБ в проведении анализа информации, поскольку в обязанности Агентства входил только сбор информации, без анализа. В техническом смысле АНБ было необходимо в определенной степени осуществлять анализ, хотя бы для того чтобы решить, какую информацию искать дальше, но это был рабочий момент. Беспокойство Тернера вызывало то, что АНБ переходило со стадии рабочего анализа разведывательного цикла к полномасштабному анализу и, таким образом, больно наступало на ноги ЦРУ. В тайном мире разведслужб АНБ обвиняли в утаивании важной информации, с тем чтобы представить ее самостоятельно и выглядеть лучше всех; наблюдались отчетливые признаки того, что АНБ намеревалось захватить власть.