Кто служил в армии, в цирке не смеётся

Сержант в самоволку не пошёл, но в течение трёх последующих дней получил от меня три выговора, за существенные нарушения формы одежды. Я специально не придирался, но наказывал за дело, стараясь, чтобы при каждом объявлении выговора присутствовал свидетель. Тут же делал запись в карточку учёта поощрений и взысканий и предлагал расписаться в графе ознакомлен.

Груза, не стесняясь, от души веселился над моей, как он считал, наивностью, а я, усмехаясь, отеческим тоном говорил:

— Сержант, хорошо смеётся тот, кто смеётся последним…

Машины были за эти дни приведены в порядок и вскоре мы выехали в целинный лагерь. Чтобы убрать Грузу подальше от города, договорился с подполковником Лебзиным, что мой сержант остаётся в лагере на охрану машин вместе с тремя солдатами с ремонтной роты и не только остаётся, а остаётся старшим. Чтоб вдобавок ещё и чувствовал ответственность.

Но все мои благие намерения рухнули на второй же день существования целинного лагеря. Я слез с мотоцикла «Урал» около палатки и сразу же увидел свежие и многочисленные огрызки от огурцов.

— Товарищ капитан, во время моего дежурства происшествий не случилось. — Браво доложил сержант, выскочив из палатки на шум двигателя мотоцикла. Время было часов десять утра и, судя по заспанной, неумытой роже, спал сержант беспробудно.

— А это что такое, Груза? — Я кивнул на огрызки огурцов и замусоренную территорию вокруг палатки.

— А…, это. Это мы сейчас, товарищ капитан, быстро уберём, — Груза засуетился и попытался сунуться в палатку, чтобы поднять остальных, но я его остановил.

— Не…, Груза, я ведь не про мусор спрашиваю, а имею ввиду твою самоволку. За мусор пусть тебя зам по вооружению трахает.

— Ни как нет… В самоволку не ходил, — твёрдо и уверенно, выдержав мой взгляд, заявил сержант.

Я болезненно поморщился:

— Товарищ сержант, мы же с тобой договорились — бороться по-честному. Я тебя ловлю, а ты пытаешься честно служить. Или ты своего командира батареи за дурака считаешь? Я ведь тоже могу сыграть честно, тебе же хуже от этого будет. А чтоб ты меня за дурака не считал, скажу: ходил ты, сержант, за огурцами в теплицы, которые около Горного щита. А немного зная тебя, скажу больше: воровать не пошёл, а подошёл к сторожу Митричу и тот тебе сам дал огурцов. Могу ещё добавить — он предлагал тебе выпить самогонки, но ты дипломатично отказался. Самое херовое, что ты оборзел — даже за собой огрызки не убрал. Вот за это я тебя накажу. Иди, приведи себя в порядок, разбуди своих подчинённых, а я подумаю какое тебе наказание определить.

Груза в удивлении выкатил глаза:

— Товарищ капитан, а вы откуда знаете, что он мне самогонку предлагал?

Я самодовольно ухмыльнулся:

— Идите, товарищ сержант, и мозгами немного пораскиньте…

Последующие три недели, в течение которых мы ставили в полном объёме целинный лагерь и готовили машины, вымотали из всех нас душу и силы. Бесчисленные проверяющие из округа всех мастей: политработники, автомобилисты, медики, тыловики… Целинный лагерь, парк целинной техники, их начинка и прилегающие окрестности при этом выворачивались наизнанку. Требовали устранение каких-то недостатков, грозили всеми карами в случаи неисполнения, обещали в ближайшем будущем тяжёлую жизнь и опять трясли всех офицеров и должностных лиц, которые были причастны к этому дебильному действу под названием — ЦЕЛИНА. А после обеда из штаба округа на голову командира дивизии сыпались многочисленные вводные и директивы, требующие от комдива усилить, выполнить, потребовать, доложить об исполнении… После чего командиры полков и подразделений вечером мчались на учебный центр, в целинный лагерь, где комдив через день проводил совещание. Я уже не говорю о еженедельном посещении лагеря командующим округом, который вносил ещё больший переполох в и так трудную подготовку техники и лагеря к передаче целинным подразделениям. Все умотались, умотался и мой сержант, у которого была только одна мысль — где бы увалиться и поспать. Само собой временно отпали и все проблемы, связанные с дисциплиной сержанта.

Всё имеет свой логический конец — в один из прекрасных солнечных дней внезапно наехали в лагерь представители целинников и в полдня расхватали почти все автомобили. Разобрали целинный лагерь и к вечеру только мусор, пыльные смерчи, завивающие крутые воронки, да ещё многочисленные и огромные кучки солдатского говна по периметру лагеря напоминали об активной и содержательной жизни на этом пятачке Свердловского учебного центра.

…— Товарищ капитан, ну что насчёт моего дембеля? Вы же обещали, как сдадим целину — так вы меня отпускаете. — Груза вольготно развалился на стуле перед рабочим столом, ожидая моего ответа.

Вопрос этот ждал и в принципе был готов его дембельнуть. За эти три недели, в течение которых сержант никуда не ходил не из-за того что он стал более дисциплинированным, а из-за того что физически просто умотался, я уже немного остыл и решил избавиться от этой «головной боли» по фамилии Груза.