Кто стоял за декабристами

Николай Павлович отправился к гвардейским караулам Преображенского, Кавалергардского, Конногвардейского полка, велел дежурному генералу Потапову принять от них присягу Константину. Такой же приказ послал в подчиненное ему Инженерное ведомство, а сам с Милорадовичем, генерал-адъютантами Трубецким и Голенищевым-Кутузовым вернулся во дворцовую церковь, первым присягнул старшему брату и подписал присяжный лист. За ним то же самое сделали прочие военные и чиновники, находившиеся во дворце. Только после этого Николай пошел к матери, приходившей в себя, и сообщил ей, что «исполнил долг». Мария Федоровна ужаснулась. «Николай, что ты сделал!» Сообщила, что наследник – он сам, существует официальный акт. Сын пожал плечами – этот акт не обнародовался, до него не доводился. Все знают, что наследник – Константин, «пусть будет что будет».

В Александро-Невскую лавру весть о смерти Александра пришла во время службы. На ней присутствовал А.Н. Голицын, соавтор тайного Манифеста о наследовании. Он поспешил в Зимний дворец и вдруг узнал – здесь уже принесли присягу Константину. Голицын явился к Николаю, объясняя то же, что и мать, – великий князь поспешил. Манифест о наследовании лежит в Государственном совете, Сенате, Синоде, Успенском соборе. Но Николай отвечал о законном порядке наследования, о том, что Россия не должна ни дня оставаться без императора. Наконец, разводил руками, что сделанное уже необратимо.

Днем собрался Государственный совет, и Голицын снова поднял вопрос о секретном пакете. Министр юстиции Лобанов-Ростовский уже принес присягу Константину и высказался – вскрывать пакет вообще не надо. К нему присоединился адмирал Шишков. Он говорил более осторожно, что присягать надо Константину, а принять престол или нет – будет зависеть от его воли. Но большинство настояло, чтобы конверт вскрыть. Манифест зачитали. Но Милорадович был другом Константина, еще в 1799 году служил с ним у Суворова. Он интерпретировал события по-своему. Дескать, Николай своим актом присяги уже отрекся от престола. Значит, и Манифест больше не имеет силы.

Такая крайность смутила членов Государственного совета. Ведь теперь получалось, что в России два отрекшихся великих князя! Кому же принадлежит власть? Испросили аудиенции у Николая. Он ознакомился с бумагами из секретного пакета – с копиями писем Константина, Александра, Манифестом о наследовании. Но обсуждение закончилось тем, что члены Государственного совета прошли в дворцовую церковь и принесли присягу Константину. Копию протокола отправили к нему в Варшаву вместе с письмом Николая, выражавшего готовность служить старшему брату. Отслужили молебен с многолетием императору Константину, а конверты в Сенате и Синоде было решено не вскрывать. С задержкой в несколько дней принесла присягу Москва. Митрополит Филарет вспомнил о пакете в алтаре Успенского собора. Но с удивлением обнаружил – городские власти совершенно не в курсе его существования. Выполнили то, что указано из Санкт-Петербурга.

Между тем великий князь Константин Павлович услышал о случившемся в Таганроге даже раньше, чем об этом узнали в Санкт-Петербурге. Да, почтовые тройки фельдъегерей были быстрыми. Но переносились с места на места отнюдь не мгновенно. А доверенные лица Александра I в Таганроге – Дибич, Волконский, Чернышев – не знали о тайне наследования. Законным преемником царя считали Константина, слали ему донесения в первую очередь. И дорога до Варшавы была поближе, получше.

25 ноября, когда в Санкт-Петербург дошло только первое известие о тяжелой болезни, Константин уже получил «финальное», что Александр скончался. Он сразу объявил брату Михаилу: пришла пора исполнить обет, и его «воля отказаться от престола более чем когда-нибудь непреложна». Созвал свое окружение и попытки называть его «вашим величеством» сразу пресек. Сообщил – существует Манифест о наследовании, зачитал свои письма об отречении и пояснил: «Теперь законный наш государь и император – Николай Павлович!» Долго составляли и редактировали письма в Петербург и Таганрог. 26 ноября, уже после обеда, в столицу с этими письмами выехал великий князь Михаил. К брату Николаю Константин обращался как «вернейший подданный» [63].

Но… дорога из Варшавы в Санкт-Петербург была в то время не прямой, вела через Прибалтику – Митаву, Ригу. Она раскисла от ноябрьской грязи, скорость лошадей была совсем не курьерской. О кончине Александра в здешних городах еще не знали. Михаил рассказывал новости на каждой остановке. А когда добрались до Риги, он и сам вдруг стал узнавать встревожившие его новости – о присяге в столице. В Петербурге великий князь появился 3 декабря. Он поехал к матери, долго беседовал с ней, потом позвали Николая. Мария Федоровна сказала: «Преклонись перед твоим братом Константином, он вполне достоин почтения и высок в неизменном желании передать тебе престол». Сын вздохнул: «Это еще вопрос, которую из двух жертв должно считать выше, со стороны отказывающего или со стороны принимающего».